ТОМ ПЕРВЫЙ

 

...И пьём из чаши бытия

Вино надежды и печали

 

 

 * * *

На тот свет с рожденья

 приоткрыты двери.

В поисках спасенья

 мы приходим к вере.

 

Коротка дорога

 и не долог срок,

А религий много,

 и везде свой Бог.

 

Я, его искатель,

 дожил до седин –

Если есть Создатель,

 то на всех один.

 

Пока солнце светит,

 не теряй лица.

Сама жизнь на свете –

 дар нам от Творца.

 

 

 

 * * *

Мы, все живущие – счастливы,

Раз родились на этот свет.

Ловите кайф, пока вы живы,

Альтернативы жизни нет.

 

А если флёр словесный снять,

Мы, наконец, должны понять:

Пока к нам милостив Творец,

Убрать всю скверну из сердец,

Раскрыть лишь для добра объятья.

Господь один, все люди братья.

 

 

 

 * * *

Осенняя хлябь без просвета,

Ночей бесконечных тоска.

Природа бесстыже раздета,

На голых ветвях ни листка.

 

Прошедшую жизнь вспоминая,

Я шёл по аллее пустой,

Простуженным горлом вдыхая,

Промозглого смога настой.

 

Печальных страниц было много,

Но помнился радостный свет

Короткого счастья земного

Так быстро промчавшихся лет.

 

Белели стволами берёзы,

И дождь моросил без конца,

Холодные капли, как слёзы,

Текли по морщинам лица.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Молитва

 

Прими, Господь, поклон мой низкий

За всех моих родных и близких,

За то, что дал надежды лучик,

За внука моего и внучек.

За то, что я Тобой не брошен,

За всех моих друзей хороших.

За редких встреч восторг взаимный,

За новый дом гостеприимный.

За синь небесную, за море,

За теплоту в любимом взоре.

За нежность с трепетною дрожью,

За малую, но искру божью.

За буйство чувств, за жизни радость,

За обеспеченную старость.

За шум листвы, за птичье пение,

За лунный свет, за вдохновение.

За гладь дворового газона,

За три берёзки у балкона.

За степь, за горы и за лес,

За мир, исполненный чудес.

За дождь, за солнышко, за тень.

За каждый прожитый мной день,

За миг, который мне подарен,

Тебе, Господь, я благодарен!

 

 

Молитва о России

 

Дай Бог ей с силами собраться –

Цель высока, и путь не прост.

Чтоб, наконец с колен подняться

И распрямиться во весь рост.

 

Дай бог разруху пережить,

В свой дом вернуться изначальный,

На все века не позабыть

Прошедших смут урок печальный.

 

Избавь от бреда паранойи,

Не дай вернуться Сатане.

Дай без вождей и без героев

Жить в уважаемой стране.

 

Убереги от диссидентов,

От младших братьев и врагов,

От слишком умных президентов,

От депутатов-дураков.

 

Дай не украсть, а заработать,

Не обворованными быть.

Солдатским сапогом не топать,

По старым «измам» не бродить.

 

Спаси от серости безликой,

От сумасшествия идей,

Чтоб стать воистину великой

Для всех живущих в ней людей.

 

 

 

* * *

Тайфун носился над страной,

Круша, ломая всё, что было.

Нас перестроечной волной

С родного побережья смыло.

Попав в далёкие края,

Мы жизнь любить не перестали

И пьём из чаши бытия

Вино надежды и печали.

* * *

Содом и суета сплошная.

Что ж, такова юдоль земная.

То бессловесная утробная,

То от рождения загробная.

И в храм войдёшь – молитва квёлая.

А где ж заздравная, весёлая,

Чтоб снять заботы и усталость,

Чтоб душу заполняла радость?

Чтоб меньше тьмы и больше света,

Чтоб жизнь, как песнь, была пропета.

Пора уйти от догм упёртых,

Чтоб беспросветно не страдать –

Бог для живых, а не для мёртвых,

Нам всем несущий благодать.

 

 

* * *

Предрассветной дали

 сероватый свет.

Прошлое в тумане,

 будущего нет.

Недопитый шкалик,

 тягостный дурман,

Жёваный чинарик,

 брошенный в стакан,

Грязные салфетки,

 пепел папирос –

Загуляли детки

 и пошли вразнос.

 

Голову на части

 разрывает боль,

Все земные страсти

 залил алкоголь.

Не нужны подруги,

 не нужны друзья,

Без проклятой «дури»

 дня прожить нельзя.

 

Пьяного веселья

 кружится волчок,

Молодой с похмелья

 плачет «старичок».

Как в крутой рулетке,

 годы пронеслись –

Порезвились детки,

 проиграли жизнь.

 

 

 

 * * *

Когда-нибудь – бессмертных нет –

В глазах моих погаснет свет.

Немая тишина настанет,

И сердце биться перестанет,

И всё пройдёт – и боль, и страх,

А тело превратится в прах.

Земной закончится мой путь

Когда-нибудь, когда-нибудь...

 

Душа надеждою согрета,

Что Бог, прочтя стихи поэта,

Захочет жизнь ему вернуть

Когда-нибудь, когда-нибудь...

 

 

 

* * *

Уходит время без возврата,

Сметает каждый юбилей

Года прожитые когда-то,

Как пыль осеннюю с полей.

Пока судьбы моей ладья

Дорогою прямой и торной

Плывёт во мрак небытия,

Я буду наливать по полной,

Со звоном поднимать бокал

За то, что счастлив был во многом,

За дружбу, за страстей накал,

За жизнь, дарованную Богом.

 

 

 

 

 * * *

Он приходит в усталые очи

Сквозь гардинные щели окон

В бесконечные зимние ночи

Долгожданный мой утренний сон.

 

Отлетают бессонницы мысли,

Замирает аккорд на струне,

И картины из прожитой жизни

Тихо гаснут на серой стене.

Я с трудом ухожу от погони,

От забот отшумевшего дня.

Светлых грёз белогривые кони

В мир желаний уносят меня.

 

 

 

 * * *

Закончен дней тоскливых бег,

Душа моя устала плакать.

И долгожданный первый снег

Прикрыл осенней грусти слякоть.

 

Сияют солнцем небеса,

Мне вновь надежда улыбается.

Вчерашней горести слеза

Снежинкой счастья возвращается,

 

И сказочный белеет лес,

Вдыхает грудь восторг сердечный.

Струится благодать с небес

Как радость жизни бесконечной.

 

 

 

 

 * * *

Погода не терпит прогноза,

У каждой погоды свой срок.

На ветке озябшей берёзы

Дрожит одинокий листок.

 

Пора ностальгии и скуки

В повёрнутой круто судьбе,

И сучья деревьев, как руки,

Застыли в последней мольбе.

 

Бороться с хандрою нет мочи,

Тоска всё сильней и сильней,

А дни в декабре всё короче,

А ночи длинней и длинней.

 

Снег выпадет робкой надеждой,

На солнце холодном искрясь,

Чтоб чистою белой одеждой,

Накрыть надоевшую грязь.

 

И ветер холодный и колкий

Задует из разных щелей,

Развесив сосульки-иголки

В проёмах окон и дверей.

 

Кусты на дворовом пригорке

Оденутся сказочным льдом,

Зажгутся красавицы ёлки,

И праздник войдёт в каждый дом.

 

Захлопают пробки с игристым,

Со звоном сойдётся хрусталь.

Ну, как тут не стать оптимистом

И возраст забыть, и печаль.

 

 

 

 * * *

Как ни старается наука,

Жизнь – одноразовая штука.

И коротка, и быстротечна.

Будильник тикает беспечно.

Когда-то, оживляя плоть,

Его завёл нам сам Господь.

 

С тревогой ждём судьбы звонок.

У каждого из нас свой срок,

Как учат Библия и Тора,

Без обнулений и повтора.

И страх от стрелки часовой,

Как меч, висит над головой.

 

 

 

 * * *

Будильник отзвенел давно,

А за окном темным-темно.

Но ночь прошла, хоть небо звёздно,

И отсыпаться уже поздно.

 

Да и что толку мять кровать?

Пора бездельнику вставать,

Чтоб несмотря на хворь и лень

Достойно встретить новый день,

Не позабыв за благодать

Спасибо Господу сказать.

 

 

 

 

 * * *

Душа поэта-пилигрима

Открыта и легко ранима.

Когда-то он, рванув рубашку,

Её оставил нараспашку.

 

С тех пор прошло немало лет,

Но на душе покоя нет.

И, по признанию поэта,

Она разута и раздета.

 

 

 

 * * *

Он обречён на одиночество,

Его друзья уходят в ночь.

Сбылось фатальное пророчество,

И он не в силах им помочь.

 

В закате жизнь, и ветер шквальный

Волною берег бьёт рыча,

Под звон колоколов печальный

Горит и плавится свеча.

Конечна жизни круговерть,

Любую жизнь венчает смерть.

За ней темна и неизвестна

Небытия сокрыта бездна.

В ту бездну вслед за человеком

Стекает время век за веком.

 

 

 

* * *

Пока надежда не разбита,

Не ставь забвения свечу.

Пусть жизнь почти уже прожита,

А я всё больше жить хочу.

Встречать туманные рассветы,

Прервав свой неспокойный сон,

Чтобы пропеть любви сонеты

Под семиструнный перезвон.

Ловить твой взгляд нетерпеливо,

Им наслаждаться вновь и вновь,

Чтоб ещё раз сказать спасибо

За вдохновенье и любовь.

По небу синева разлита,

Я очарованный шепчу:

Пока надежда не разбита,

Не ставь забвения свечу.

 

 

 

* * *

Как ни печальна доля наша,

Но эта жизненная чаша

Нам от Всевышнего дана,

Чтобы испить её до дна.

Пусть вера облегчает жизнь,

Всё ж слишком часто не молись –

Лик на иконе глух и нем,

Он не решит твоих проблем.

Живи, мой друг, не паникуй,

Греши, влюбляйся и рискуй,

Не будь заложником скорбей,

А чаще наливай и пей.

И перестань просить и ныть –

Что суждено, тому и быть,

И может, наконец поймёшь,

Что счастье в том, что ты живёшь.

 

 

 

* * *

Терпкий запах цветенья и завязи,

Колокольный чарующий звон,

Закрываются ставни и жалюзи,

Городок погружается в сон.

Жёлтый свет, неживой, полинялый

Придорожных ночных фонарей

И бреду я больной и усталый

Сквозь остаток непрожитых дней.

Мне весеннее буйство не в радость,

Мои вёсны давно отцвели.

Тяжела эмигрантская старость

Вдалеке от родимой земли.

Ты чиста и светла, как Мессия,

И тебя у меня не отнять.

Ты – любовь и палач мой, Россия,

Незабвенная Родина-мать!

 

 

 

* * *

Пилигрим в стране своей,

Пасынок гонимый

Оторвался от корней,

От земли родимой.

Подхватил его поток

Ветра на просторе,

Как степной травы пучок,

Перекати-поле.

Не предаться тихим снам,

Не уединиться,

Память будит по ночам,

Не даёт забыться.

Давит прошлого комок,

Сердце жмут до боли

Вёрсты пройденных дорог,

Поиск лучшей доли.

Ведь не каждому помог

Для души усталой

Опьяняющий глоток

Воли запоздалой.

 

 

 

* * *

Пока в душе есть жизни сила

И не сломал тебя недуг,

Благодари за всё, что было,

Живи и радуйся, мой друг!

И восторгайся, как дитя,

Простому счастью бытия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Увядший сад промчавшихся желаний,

Палитра жёлтого на фоне голубом.

Осенняя пора, пора воспоминаний –

Открыт для сердца памяти альбом.

В нём дорога мне каждая страница

Судьбы нелёгкой, пройденных дорог,

Родных, друзей давно ушедших лица,

Всё доброе, что сохранить я смог.

Как едины душа и пространство –

Каждый угол и каждую щель

Безысходной тоской эмигрантства

Заметает седая метель.

 

 

 

* * *

Оптимистом быть сил не хватает,

Пессимистом быть тоже невмочь.

Доконает меня, доконает

Бесконечная зимняя ночь.

За окном снежный саван качается

На холодном январском ветру.

И фонарь понапрасну старается

Разорвать непроглядную тьму.

 

 

 

Наш дворик

Брату Лёве

В то время славное,

         весь переулочек

Балдел от запаха

         французских булочек.

На мостовой тогда

         была брусчаточка,

По ней трамвай ходил

         маршрут «десяточка».

 

Цветочки, клумбочки,

         дорожки змейками,

Наш дворик с бабками

         и со скамейками.

Домишки ветхие,

         насквозь прогнившие,

Старушки дряхлые,

         сплошь контры бывшие.

Красотки местные

         и их избранники,

Шпана известная,

         воры-карманники.

 

Был чай вприкусочку

         и даже бублики –

Клуб интересных встреч

         почтенной публики.

В часы вечерние

         лучи багряные,

Разборки дерзкие

         и драки пьяные.

 

Стена кирпичная,

         шарашка шпульная.

Сажала в тюрьмы нас

         власть богохульная.

Этапы длинные,

         как нитка ткацкая,

Страна тюремная,

         страна кабацкая.

Страна бескрайняя,

         страна богатая,

Страна ленивая и вороватая.

 

С утра похмельная,

         угрюмо вздорная

В казённый дом вела

              тропинка торная.

А рядом храм стоял,

                   крест был с короною –

Казалось, сам Господь

         парит над зоною.

 

Травила газом нас

         труба фабричная,

Жизнь коммунальная

          текла обычная:

 

Бурлила завистью,

         пылала страстью,

То с бабой Машею,

         то с тётей Настей

И исходила вся

         в борьбе ненужной.

Но всё же жили мы

         компашкой дружной.

 

Осточертела нам

         наука школьная,

И нас дурманила

         житуха вольная:

Братва дворовая,

         отвага ложная,

Затяжка крепкая

         и страсть картёжная.

Сто грамм под килечку

         и пиво пенное –

Вот цель высокая и вдохновенная!

И как добавил бы

         один поэт

«Побольше девочек и марафет».

 

Неповторимые весны года –

Жизнь разбросала всех

         кого куда.

Она пинала нас

         и куролесила.

Мы ж были молоды,

         нам было весело.

 

 

На это стихотворение композитор В. Кусмауль написал песню, которую
в его собственном исполнении можно послушать здесь: https://youtu.be/IyvR5nig97E

 

 

* * *

А ложь таращит на нас глазища,

А мы всё правду упрямо ищем.

А может, хватит? Куда нам столько?

От этой правды на сердце горько.

Уйти в сторонку, замять проблемы

И не касаться опасной темы,

Попавши в стаю, по-волчьи выть.

А как же совесть? Как с нею быть?

 

 

 

Возвращение

Брату Лёве

Подобно перелётным птицам

Душа заблудшая скучает.

Её к родным местам и лицам

Всё чаще память возвращает.

Ведёт, плутая, в закоулок,

В давно забытый переулок.

 

Там в бытность, как мальки в запруде,

В заботах суетились люди,

А в нишах старого двора

Росла шальная детвора,

Плод пролетарского наследства,

Сейчас совсем другое детство.

 

Наш деревянный дом снесён.

Пыль от него, как пыль времён,

Осела в бездну на века.

Лишь мы с тобой, два старика,

 

В том доме жившие когда-то,

Как два музейных экспоната,

Все годы, связанные с ним,

В склерозной памяти храним.

 

* * *

Брату Лёве

Как часто в бреду полусонном

Как лет пережитых наследство

Всплывают в мозгу воспалённом

Картины далёкого детства:

 

Футбол в закутке запылённом,

Лачуг проржавевшие крыши

И тётушкин крик удивлённый:

«Мой Лёвочка, чем же ты дышишь?!»

 

Она разводила руками,

Был воздух от пыли горяч.

Метался у нас под ногами

Истерзанный тряпочный мяч.

 

Наивный азарт малолетства,

Нелёгкой судьбы эпизод.

Футбол без отцовского детства,

С помойкою вместо ворот.

 

 

 

* * *

Берёт нас время на испуг,

За раной рана.

Не паникуй, держись, мой друг,

Сдаваться рано.

 

Не дай сгорбатиться спине,

Пошире плечи.

Ведь семьдесят, поверь ты мне,

Ещё не вечер.

 

Будь выше склок и передряг,

Душой не кисни.

Ведь семьдесят какой пустяк,

Всего часть жизни.

 

И не считай свои года

С печальным взглядом.–

Ты будешь молодым всегда,

Пока мы рядом.

 

И будут трели соловья

В часы рассвета.

Ведь песня лучшая твоя

Ещё не спета.

 

 

 

Новогодний вечер

Вот и вспыхнули свечи

          разноцветным огнём.

В этот праздничный вечер

          хорошо нам вдвоём.

Удалася пирушка,

          никого мы не ждём,

И мурлычет Марфушка

         в уголочке своём.

 

Ворожбою прикованный

         всё сильней каждый раз

Я гляжусь очарованный

         в синеву твоих глаз,

В голубые озёра

         дорогих мне очей –

Нет прекраснее взора,

         нет огня горячей.

 

 

 

* * *

Наверно, пришла сновидений пора:

Всё чаще мне видятся мать и сестра.

И памяти семя, сквозь время проросшее,

Меня возвращает в далёкое прошлое.

 

И то, что обыденным было когда-то,

Теперь для меня так любимо и свято.

И это почти уже явь, а не сон.

И лица родные, как лики икон.

 

То плачет душа, то от счастья поёт –

Мы снова все вместе всю ночь напролёт.

 

На небе рассвет занимается алый,

И я просыпаюсь больной и усталый.

Ночные видения гаснут, как свечи,

И мы расстаёмся до следующей встречи.

 

 

 

* * *

К чему напрасные тревоги,

Что мы с тобой в конце пути?

Ещё не пройдены дороги

И вёрст так много впереди.

 

И мы идём, как молодые,

Под перескрип своих костей,

И наши головы седые

Полны мальчишеских страстей.

 

 

 

* * *

Горят воспоминаний свечи,

Вся суета отходит прочь.

А на дворе осенний вечер,

Он быстро переходит в ночь.

 

Но не погаснет жизни свет,

И утром вновь придёт рассвет,

И мгла рассеется, как дым,

И небо станет голубым,

И хмарь осенняя пройдёт,

И снова солнышко взойдёт.

В окно заглянет луч-проказник,

И мы продолжим жизни праздник:

Творить добро и тешить плоть,

Как повелел нам всем Господь.

 

 

 

* * *

Сведённые самой судьбой

Добро и зло сошлись на бой.

Зло побеждает в этих схватках,

Добро почти уж на лопатках.

И злобы тень, как вурдалак,

Глотает свет и сеет мрак.

 

Чтоб разорвать смертельный смог,

Мы все должны вернуться к Богу,

Изгнать из наших душ порок

И выйти к свету на дорогу.

 

 

 

* * *

Уставший от летнего зноя,

Вдыхая прохлады букет,

В туманное утро седое

Встречал я осенний рассвет.

 

Косяк журавлей, пролетавший

На юг в неизвестную даль,

И сад наш с листвою опавшей

В душе разбудили печаль.

 

Сырая промозглая слякоть

Тоской навалилась на грудь,

И так захотелось поплакать

О том, что уже не вернуть.

 

 

 

  Держава на подъёме

          Разноголосица

Держава на подъёме,

Мы поднялись с колен.

Все близкие в Газпроме

И каждый бизнесмен.

 

Не дотянуться каждый раз

Ни нам до них, ни им до нас.

Они парят в небесной сини,

А мы на дне увязли в тине.

 

Ни чётких планов, ни идей,

Куда ведут, не знаем,

Но засидевшихся вождей

Мы всё же не меняем.

 

 

 

* * *

В аккордах скрипки одинокой

Звучал осенний вальс бостон,

Как вечный зов страны далёкой,

И сердце билось в унисон.

 

И не было мечты иной:

С трудом собрав остаток сил,

Увидеть снова дом родной

И у родных побыть могил.

Чтобы с молитвой и любовью

Цветы поставить к изголовью.

 

За все грехи, за все сомнения

Ещё раз попросить прощения.

Слезу дрожащею рукой

Смахнуть и низко поклониться.

И, обретя души покой,

Дай Бог, не навсегда проститься.

 

 

 

* * *

Когда на землю ляжет тень,

В молитве кроткой в тихий вечер

За каждый прожитый мой день

В душе я зажигаю свечи.

 

Вокруг разлита тишина,

Мне ночь в окно прохладой дышит,

Шепчу заветные слова

В надежде, что меня услышат.

 

 

 

Ночь осенняя

Ночь на дворе, зашторены гардины.

Событий перемешанных поток,

Прошедших лет забытые картины,

Как времени минувшего виток,

Проносятся помимо моей воли,

Как сериал моей земной юдоли,

Как отголосок прежних дум и грёз.

Их снова пережить не хватит слёз.

 

Душа болит, ей тяжело без света.

Осенней ночью долго ждать рассвета.

 

 

 

* * *

То резкий подъём, то застой и упадок.

Россия – страна безответных загадок,

Страна пережитков и славных традиций,

Страна непомерно высоких амбиций,

Безумных реформ и безумных идей.

Страна сверхбогатых и нищих людей.

Страна лагерей без вины виноватых,

Страна президентов с рожденья крылатых,

Где каждый избранник и вождь, и кумир.

Россия – большой и непонятый мир,

Где беден трудяга, хоть пашет, как вол,

Где власть через судей творит произвол.

Где каждый живёт в беззакония тьме –

Сегодня на воле, а завтра в тюрьме.

Страна, где дубинкой наводят порядок,

Откуда бегут и бегут без оглядок.

Россия – мне данная Богом юдоль.

Россия – души моей радость и боль.

 

 

 

* * *

Умом понимая, тепла мы не просим.

Ноябрь на исходе, кончается осень.

И смена сезонов грядёт неизбежная,

Зима на подходе холодная, снежная.

Её белоснежные хлопья – снежинки –

Пейзажей осенних забелят картинки.

 

А дни всё короче, декабрь всё ближе,

Уже наготове и санки, и лыжи.

Снег – лучший подарок для всей детворы,

И снежные бабы украсят дворы.

 

Скользить вниз по склону не нужно смекалки,

И горки тотчас превратятся в каталки.

Туманы сойдут, и замёрзнут капели,

И ветер закрутит пурги карусели.

 

Деревья оденутся в снежные шубы,

Затопятся печки, закурятся трубы.

И кучер в тулупе, и водка во фляжке,

И сани в порядке, и кони в упряжке.

Лишь солнце застынет в безоблачной сини,

Русь-тройка помчится по снежной равнине.

 

P. S.

Как радостна встреча с безбрежною далью,

И лишь колокольчик зальётся печалью

Да душу захлестнёт обиды горькой тень

От брошенных домов и нищих деревень.

 

 

 

 

 Замордованный француз

 

История с паспортом не без конфуза –

Мордовские корни нашли у француза.

Парижский бомонд не на шутку взволнован:

Неужто француз так легко замордован?

 

Но, как рассказал нам растроганный мачо,

Сегодня в Европе богатые плачут,

Сейчас там законы диктуют холопы,

И бизнес буквально бежит из Европы.

 

Но с нами нельзя обращаться по-хамски,

Иначе мы все соберёмся в Саранске.

Ведь здесь все чинуши сидят на «откатах»,

Поэтому власть очень любит богатых.

 

И я призываю всё бизнес-сословие:

Бросайте Париж, приезжайте в Мордовию.

Почаще хвалите российский тандем,

И с русским гражданством не будет проблем.

 

 

 

* * *

Года проходят шагом торопливым,

Согласно расписанию Творца.

И мы живём в неведеньи счастливом,

Не зная ни начала, ни конца:

Великий смысл, как божья благодать –

Нам не дано судьбу предугадать.

P. S.

Не дай нам Бог, узнать судьбы расклад,

Тогда жизнь наша превратится в Ад.

 

 

 

* * *

Как трудно уйти от завистливых глаз –

Их взгляд на себе испытал я не раз.

Осудят предвзято, налепят ярлык,

Что сед бородою, что телом старик.

Что веру забыл, в синагогу не вхож,

И всем моим рифмам цена медный грош.

 

Но это с какой стороны посмотреть.

С моей – так ещё я не думал стареть.

И жизнь хороша, и светло на душе,

Хоть нет ни гроша и не будет уже.

Люблю и любим, и дожил до седин,

И с Богом общаюсь один на один.

А что до стихов, им цены нету даже –

Они для души, а не для распродажи.

 

 

 

* * *

Ночь в фату ностальгии одета,

До утра я не в силах заснуть.

Жизнь, как звонкая песня, пропета.

Ни куплета назад не вернуть.

 

Как я время транжирил когда-то,

Без оглядки – гуляй не жалей.

А теперь каждый месяц есть дата,

Каждый прожитый год – юбилей.

 

Наконец-то нашёл я дорогу,

Что ведёт в благодатную сень,

И со слов благодарности Богу

Каждый новый встречаю я день.

 

 

 

* * *

Любовь, коварство и измена –

Осовремененный Шекспир:

В костюме модном от Кардена

Чарует публику кумир.

 

У мавра с внешностью Кобзона,

Увы, неверная жена.

Дрожит от страха Дездемона,

Предчувствий тягостных полна.

 

Ведь Яго, старый интриган,

Что ежедневно пьёт виагру,

В потёртых джинсах, как Билан,

Весь компромат давно слил мавру.

 

Сексот лубянский, прощелыга,

И там, где он, всегда интрига.

Такая подлость в человеке!

И это в двадцать первом веке!

 

А мавр – боец, притом ОМОНа.

Будь осторожней, Дездемона,

Не распаляй ревнивцу душу,

А то и вправду, блин, задушит.

 

В наш век по ревности мокруха

Уж никому не режет слуха.

Хоть он мужлан и примитивный

И секс не любит коллективный,

 

Но здесь, как скажет каждый школьник,

Возможен мирный треугольник.

Страх Дездемоны не напрасен:

Мавр опозоренный опасен.

 

Он отомстит. За честь ОМОНа

Заплатит жизнью Дездемона.

Идёт последняя картина:

На заднем плане гильотина,

 

Мавр арестованный в припадке,

С коварным Яго всё в порядке,

Несчастной жертвы тело в морге.

Порок наказан, зал в восторге!

P. S.

Резвятся дети Мельпомены,

Безумный прославляя мир.

А где-то в уголочке сцены

Притих расстроенный Шекспир.

Обрезан, пошло отутюжен

Он никому уже не нужен.

 

 

 

* * *

Живу не унывая,

     судьбу благодаря.

Пусть время обрывает

          листки календаря

И накрывает пеленой

          друзей ушедших лица –

Мне фея – память в час ночной –

          вернёт их по крупицам.

И каждый раз в надежде,

          укутываясь в сны,

С друзьями, как и прежде,

          я буду ждать весны.

 

 

 

Слушая Баха

Бальзамом для душевных ран,

Могучей благодатной вестью

Звучит божественный орган,

Летят аккорды к поднебесью.

 

С молитвой робкой на устах

Великой музыке я внемлю

И верю, что маэстро Бах

Ниспослан Богом был на землю.

 

Чтоб мы, придя его послушать,

В грехах, не потеряв лица,

От скверны очищали души,

Всем сердцем возлюбив Творца.

 

 

* * *

Нам пастыри внушают строго,

Что власть российская от Бога,

Что Русь всегда была державной,

А наша вера – православной.

 

Что мы во всех делах земных

Всегда правее остальных,

Что благодать лишь в нашем храме,

Что истина всегда за нами.

 

Но нет уверенности худшей,

Что мы есть лучшие из лучших.

Ведь сверхдуховности апломб

Забит нам в головы, как тромб.

 

 

 

* * *

Я гарцую, как гнедой,

чуть скрипя суставами,

Красавéц, как лунь седой,

с молодыми павами.

Променад за кругом круг,

сплетни о богеме.

Я среди своих подруг,

как раджа в гареме.

Пусть слегка согнут в спине,

некрасив в походке,

Каждый день приносит мне

чудные находки.

Жизнь полна метаморфоз:

семь раз на неделе

Разгулявшийся склероз

выдаёт фортели.

Не припомню, хоть убей,

ни стиха, ни песни.

Что ни день, то юбилей –

жить всё интересней.

 

 

 

* * *

Седой однолюб и мечтатель блаженный

Блуждаю всю жизнь по бескрайней вселенной.

И сколько парсеков ещё мне пройти

Под зонтиком лунным на млечном пути!

Но после того, как весь мир я объемлю,

Я должен вернуться на грешную землю,

С цветущих лугов неизвестных планет

Тебе принести незабудок букет.

 

 

 

* * *

Закончилась эра безбожной химеры,

Но как далеки мы от истиной веры.

Всё те же пророки советской закваски,

Их лица открыты без грима и маски.

 

Вновь власть нас баюкает ласково сроками,

Но напрочь забыты заветы Творца,

Что слаб человек пред своими пороками

Под игом страстей золотого тельца.

 

Мы все оказались безнравственно лживы

В болоте разврата и дикой наживы.

 

 

 

* * *

Не к европейцам-демократам,

Нас больше тянет к азиатам.

У них там в постсоветской буче

Вожди один другого круче.

Экс коммунисты – прохиндеи,

Предавшие свои идеи.

 

Они, хотя и не в коронах,

Сидят пожизненно на тронах

И в храмах на местах царей

Стоят у самых алтарей.

 

Вокруг них служки из ОМОНа,

И каждый вождь почти икона.

Средневековое клише.

Нам оно очень по душе.

 

 

 

* * *

Струится благодать небесная

Нектаром с каждого цветка,

А жизнь такая интересная.

Жаль только, слишком коротка.

 

Года так быстро пронесутся,

И будут названы судьбой.

И не успеешь оглянуться,

Как ты совсем уже седой.

 

Хоть и гуляешь каждый вечер

И строго держишься диет,

В твоей душе погаснут свечи –

От времени защиты нет.

 

В бессоннице перед рассветом,

Как вещий реквием, как зов,

Тебе не даст забыть об этом

Извечный бой стенных часов.

 

 

 

* * *

Пропета жизнь прекрасной песней,

Оставив лишь букет болезней.

Он, думаю, не так уж плох:

Полуослеп, полуоглох –

 

Вполне приличная картина:

Ведь всё ж осталась половина.

Ну, скрип в костях, ну, в лёгких свист,

Но в остальном я оптимист.

Пусть ничего уж не поможет,

Зато и хуже быть не может.

 

 

 

Письмо другу

В поту холодном от волненья,

И до сих пор трясёт озноб:

Про твой вчерашний день рожденья

Забыл я, как последний жлоб.

 

Я пред тобою виноватый.

Вот что творит склероз проклятый.

Зато на следующий годок

Завязан крепкий узелок.

 

Начну замаливать грехи,

Что в нашем возрасте не просто,

И подготавливать стихи

Для поздравительного тоста.

 

А ты, уж не сочти за труд,

Хоть и писал мне прошлым летом,

Напомни, как тебя зовут.

Твой старый друг, с большим приветом!

 

 

 

* * *

Проглянет солнце в вышине,

Надежды лучик улыбнётся,

И радость оживёт во мне.

Но тотчас грусть назад вернётся.

 

В давно седой уж голове

Тоска глухая колобродит.

И если тяжко на душе,

То это долго не проходит.

 

 

 

* * *

Отлитый в бронзе небожитель

Мой строгий цензор и учитель.

Как вспомню «чудное мгновенье»,

Так пропадает вдохновение.

Перебираю писанину –

В итоге всё летит в корзину.

Я – подмастерье ширпотреба

И до него мне, как до неба.

 

Но есть желание утробное

Создать хоть что-нибудь подобное.

Чем угодить своей гордыне?

И я пишу стихи поныне

И размещаю в интернет,

Чтоб доказать, что я поэт.

Но всё же чудных нет мгновений,

И как ни грустно, я – не гений.

 

Наверно, не рождён крылатым

И мне не быть лауреатом.

Лишь ежегодный номинант,

Что подтверждает мой «талант».

Путь небольшой, пусть даже средний,

Но все ж не графоман последний.

И я, конечно, без сомнений

Поэт. Но лишь простых мгновений.

 

 

 

* * *

Прекратите, бабки, крик –

Никакой я не старик,

И стою я без подпорок.

Мне всего-то два по сорок.

Полон я энтузиазма,

Мне так дышится легко,

И, конечно, до маразма

Ещё очень далеко.

Туговат, но не глухарь,

Пропустить люблю стопарь,

Не сутул, и грудь не впала,

Жить охота не пропала.

Ходить с палкой не терплю,

При ходьбе слегка скриплю.

Вот плясать я стал бояться –

Присесть смог, но как подняться?

Не хватило, видно, мочи.

Всем смешно, а мне не очень.

Всё ж поднялся ловелас

И опять пустился в пляс.

Оптимист я и во многом:

Жизнь, дарованная Богом,

В любом возрасте прекрасна

И даётся не напрасно.

 

 

* * *

Висит над каждой головой

Секира стрелки часовой,

От грустных мыслей не уйти.

Хотелось бы в конце пути

Вопрос Всевышнему задать:

Что толку на земле страдать,

Чтоб в муках на тот свет отбыть?

А может, лучше и не быть?

Не знать забот, не суетиться,

Не ждать конца и не родиться?

 

Похоже, правда, а не бред,

Что того света тоже нет,

Что это фарисеев ложь,

И даже в Ад не попадёшь.

 

Пускай ты многого добился,

Твоих заслуг не сосчитать,

Но счастлив тот, кто не родился –

Ему не надо умирать.

 

 

 

* * *

Понять смысл жизни не пытайся,

Живи, мой друг, и наслаждайся.

Не станет тягостным и лишним

Всё, что отпущено Всевышним.

 

 

 

* * *

Жизнь – чаша полная вина,

И каждый пьёт её до дна.

Оставшийся глоток не в радость –

Горька и беспросветна старость,

Страх неизбежности и боль.

Но такова наша юдоль.

 

Святая заповедь Творца –

Не быть началу без конца.

Иль, как в народе говорится,

Чтоб умереть, надо родиться.

 

 

 

* * *

Стоит корабль – монумент

Со звёздным именем Аврора.

Причал ему, как постамент,

Он символ красного террора.

 

Залп его пушки стал судьбой,

Перетряхнувшей шар земной.

И хоть прошло уже сто лет,

Не смыт его кровавый след.

 

Но если власть, мошну набив,

Забудет о судьбе народа,

Тогда возможен рецидив –

Октябрь семнадцатого года.

 

 

 

На старый мотив

За окном осенний ветер веет,

С каждым днём всё тяжелее жить.

Но никто на свете не умеет

Больше нас терпеть и власть любить.

 

Никогда вождю мы не изменим –

Вам в Европе это не понять.

Президента любим мы и ценим

И его не думаем менять.

 

 

 

* * *

И чист, и светел его лик.

Бог милосерден и велик.

Но милосердие Творца

Не может длиться без конца.

 

За тупость идолопоклонства,

За веру в ересь лжебогов

Когда-нибудь погаснет солнце

И прозвучит вердикт веков.

И всё живое на земле

Погибнет в наступившей мгле.

 

 

 

* * *

Нам, олухам, внушают строго:

Должны же наконец понять,

Власть президентская от Бога,

Так что не нам её менять.

 

Народу нашему во здравие

Господь вернул самодержавие.

И выборы, и рамки срока –

Давно ненужная морока.

 

Сей ритуал в России вымер,

Живи и царствуй, Свят Владимир.

Неси с достоинством свой крест,

Рули, пока не надоест.

 

Сули нам золотые горы

На праздных шоу сгоряча

До залпа нового Авроры,

До возвращенья Ильича.

 

 

 

* * *

Мы – мастера учить других,

Давать всем мудрые советы.

Но сколько дури в нас самих,

Даже не думаем при этом.

 

Полезней, чем других учить,

Себя немного подлечить,

Свои проблемы обозначить

И перестать других дурачить.

 

 

 

Другу преферансисту

Не комплексуй, не впечатляйся,

Живи и жизнью наслаждайся.

Она одна, какая есть,

И в ней хорошего не счесть.

 

Пусть изменил сегодня фарт,

В душе надежда и азарт.

Не зажигай так рано свечи –

Ещё светло, ещё не вечер,

 

Всё на свои круги вернётся,

Тебе фортуна улыбнётся,

Игра пойдёт и прикуп в масть,

И ты нарадуешься всласть.

 

Купцом под пение цыганское

Ты будешь в баре пить шампанское,

Набив валютою карманчик.

Но не забудь, мой милый мальчик,

Судьба изменчива, как шлюха,

И завтра может быть непруха.

 

Хоть смейся, а хоть волком вой,

Но чёрный день он тоже твой.

Прими и извлеки урок –

Ведь ты боец, ведь ты игрок.

 

 

* * *

Две даты есть: вчера, сегодня.

Они в календаре Господнем.

Меж ними, в основном бесцветно,

Жизнь протекает незаметно.

 

Мелькают дни и вечера,

И всё уходит во вчера,

Во тьму холодного заката,

Откуда уже нет возврата.

 

 

 

* * *

Наверно, зря марал листочки.

Все мои книжки – самиздат.

И вряд ли в них найдутся строчки

Для размышлений и цитат.

 

Но не писал я ахинею

И потому роптать не смею

На Богом данный мне талант.

Пусть как поэт я дилетант,

Зарифмовать мне удалось

Всё то, что пережить пришлось,

Успев у жизни на краю,

В них душу выложить свою.

 

 

 

* * *

Нас время тихо убивает,

И оптимизм не помогает.

С утра, почти всю ночь не спавший,

Встаёшь разбитый и уставший.

 

Включаешь радио России,

А там опять о пандемии,

Про коронованный микроб,

Который всех загонит в гроб

Быстрее, чем голодомор,

И мы не покидаем нор.

Предавшись мистике и вере,

Считаем страшные потери.

 

Смертельный вирус атакует.

Тут сам Господь запаникует.

В Раю без радикальных мер

Он, как любой пенсионер,

Хотя вселенского значения,

Не защищён от заражения.

 

Ему, как нам, не умереть,

Но всё ж, дай бог, не заболеть.

Нас грешных всё-таки любя,

Господь, побереги себя.

 

 

 

* * *

Это даже не плач,

а души моей крик.

Я не шут, не циркач.

Я – несчастный старик.

 

Доживаю в опаске,

страх в душе затая.

Жизнь заканчивать в маске,

видно, доля моя.

 

 

 

* * *

Февраль. Достать чернил и плакать!

Б. Пастернак

Хотя февраль и та же слякоть,

И мне с погодой повезло,

И так же хочется поплакать,

Вокруг всё грустно и темно.

И я пишу стихи. Однако,

Читают только Пастернака.

Ну как же здесь не быть неврозу?

Быть может, перейти на прозу?

 

Пока ещё в достатке сил,

Начну писать «Войну и мир».

Как раз толстовские года,

И мысли есть, и борода.

 

 

 

* * *

Жизнь коротка и быстротечна.

Спешите сотворить добро.

Оно доверчиво, беспечно,

А зло коварно и хитро.

И что особенно печально,

Зло в наших генах изначально.

P. S.

Творить добро – трудов немало.

Зло, как сорняк, прёт, где попало.

 

 

 

* * *

Штормит вселенская стихия,

Корабль с названием Россия

По волнам времени летит,

На мостике главком стоит.

 

Задумчив, целеустремлён

Ведёт корабль сквозь тьму времён,

Чтоб обойдя все рифы, мели,

Нас привести к желанной цели.

 

Как командир он у руля,

А мы – команда корабля.

И как матросы знать хотим,

Какая цель, куда летим?

Как крут, очередной вираж.

Не ждёт ли нас опять мираж?

 

Вопрос осмысленный и здравый:

Так было с нашею державой.

Он всё настойчивей звучит,

Но капитан пока молчит.

 

Сквозь тьму и штормовую жуть

Корабль свой продолжает путь.

 

 

 

* * *

Кружит воронов стая,

Жди недобрую весть –

Голова вся седая,

И болезней не счесть.

Плоть завяла, страдая,

Плоть мертва или спит.

А душа молодая

В поднебесье парит.

 

 

 

* * *

Было смутное время тревоги,

Когда рушился старый уклад.

Разошлись наши судьбы-дороги,

В отчий дом не вернуться назад.

 

Уже пройден рубеж невозврата,

Что теперь свои души трясти.

Остаётся лишь в памяти дата.

Если в чём виноваты, прости.

 

На подходе Харона ладья,

И другой у нас жизни не будет.

Суд земной нам уже не судья,

Если есть божий суд, он рассудит.

 

 

 

Из биографии

Не богач-миллионер,

а бедняк-пенсионер.

Почти лишний человек,

доживающий свой век.

В детстве был для всех примером,

октябрёнком, пионером.

Повзрослел и стал серийным

активистом беспартийным.

 

Современник всех баталий,

урождённый пролетарий.

По гудку встававший рано,

друг гранёного стакана.

Всю свою юдоль холопию,

честно строивший утопию,

Все этапы жизни новой

вместе с братией совковой.

В одиночку – лох безликий,

а с толпой – народ великий.

Понял лишь в конце дороги:

попусту мозолил ноги,

Что всю жизнь прожил во лжи,

прославляя миражи.

 

 

 

 

Ода застою

О, времена застоя!

Привольное житьё.

Шесть соток от запоя

И планов громадьё.

 

Работали, как чайники,

На совесть, не за страх.

Партийные начальники

Сияли в орденах.

 

Шагали без сомнений

По светлому пути,

Телегу достижений

Толкая впереди!

 

Советская держава

Наращивала ход,

И на заводе «Слава»

Геройствовал народ.

 

Мешалось с водкой пиво

И било наповал,

От пьяного наплыва

Трещал Бутырский вал.

 

Был бутерброд с селёдкой,

Закуской королей,

А очередь за водкой

Длинней, чем в мавзолей.

 

Менялись транспаранты,

Мелькали имена.

Другие демонстранты,

Другие времена.

 

Пришла свобода мнений,

Покинул души страх,

Телега достижений

Рассыпалася в прах.

 

Объятия разжались,

И начался бедлам,

Все братья разбежались

По разным сторонам.

 

Мамай перестарался

В угоду Сатане,

Я тоже оказался

Совсем в другой стране.

 

Стареющей походкой

Иду одет и сыт,

И никого за водкой,

И магазин открыт.

 

Но сдавит грудь тисками

И обожжёт тоской:

«Эх, погулять бы с вами,

Ребятки, по Тверской!»

 

 

 

* * *

Понятно зрителю бывалому,

Что в нашем цирке всё по-старому.

Сменился клоун на манеже,

Но фокусы и шутки те же.

Хоть есть новинки в антураже,

Но в основном вся труппа та же

И те же должности и звания.

Осталось лишь вернуть названия.

 

 

 

* * *

Народ простой рад,

что процесс обратимый.

Мы едем назад

в свой союз нерушимый.

Не надо нам воли,

не надо богатства,

Верните нам снова

коммуну и братство,

Товары в рассрочку

и быт немудрёный,

И всем по кусочку

колбаски варёной.

Чтоб жить в упованьи

без горя и слёз

В счастливом сияньи

рубиновых звёзд.

Чтоб не было вновь

ни холопа, ни барина,

Чтоб выпить могли мы

за нового Сталина.

Одно его слово –

чекистов не счесть,

И опыт работы

у каждого есть.

Любые задания

могут осилить,

Верёвки готовы –

осталось намылить.

 

 

 

 

* * *

Судьбой разбросаны по свету,

Общаемся по интернету.

Печаль свою на скайпе лечим

И не надеемся на встречу.

 

А если свидимся, друзья,

То лишь за гранью бытия,

Чтоб не расстаться никогда.

Не знаем только вот, когда.

 

Наверно, поразмыслив малость,

Такая встреча всем не в радость.

Да и пришла пора понять,

Что нам судьбы не поменять.

 

 

 

* * *

В любые тяжкие годины

Народ и власть всегда едины.

Примеров было в том немало,

Нам удивляться не пристало.

Мы убеждались и не раз,

Как власть родная любит нас.

Счастливые мы человеки,

Хоть и пожизненные зеки.

 

 

 

Советский романс

Слышен стон из застенков ГУЛАГа –

Это сталинских «троек» разбег.

Заполняет провалы оврагов

Окровавленный лагерный снег.

Хорошо после славной попойки

На рысях проскакать с ветерком.

Запрягает всё новые «тройки»

Легендарный лубянский нарком.

Колокольчиков тяжкие звоны,

Как несчастных людей голоса.

Ямщикам удалым при погонах

Красный снег застилает глаза.

На таёжных глухих перегонах

Безысходны тоска и печаль.

Сколько судеб в этапных вагонах

Поглотила сибирская даль.

Прославляя великие стройки,

Народ гимны поёт сатане,

И летят очумелые тройки

По застывшей от страха стране.

Мне бы песней заслушаться новой,

Всё забыть и играть в преферанс,

Но застрял в голове непутёвой

Этот старый советский романс.

 

 

 

* * *

Душа болит, и сердце рвётся –

Понять рассудком не берусь,

Куда стремительно несётся

Моя непонятая Русь.

По буреломам, по сугробам,

Вися у чёрта на крючке,

По кровью залитым дорогам,

С Сусаниным на облучке.

 

 

 

* * *

Жизнь моя, куда спешишь?

Сердце перегрелось.

От судьбы не убежишь,

Как бы ни хотелось.

Сумасшедшая езда

Без узды и стремени,

И летят, горят года

В ненасытном времени.

Вот ещё один сгорел,

С дымом улетучился.

Кто здоров был, кто болел,

Кто совсем отмучился.

 

 

 

* * *

По осеннему по саду

Листья жёлтые летят.

Я иду по листопаду.

Мне уже за шестьдесят.

С неба льётся сумрак синий,

Стонет тихо сухостой,

Седина лежит, как иней,

В бороде моей густой.

Вата талая тумана

Чуть дымится над прудом.

День рождается. И рано

Жить лишь в грёзах о былом.

 

 

 

* * *

Я – кавалер единственной медали,

Я – ветеран труда тех светлых дней.

Я не кричал ура в Колонном зале

И не рыдал у входа в мавзолей.

Я был далёк от денег и от власти

И мой удел – в безвестности пропасть,

Колёсик, винтик, годный на запчасти,

Машины адской составная часть.

 

 

 

* * *

Пусть суждено нам разойтись,

Навек с тобою разминуться,

Тебя, как прожитую жизнь,

И не забыть, и не вернуться.

Твоим мне садом не пройтись,

Росой холодной не умыться,

Не смять рябины спелой кисть

И горьким соком не напиться.

Ты хоть во сне позволь мне вновь

К твоим красотам прикоснуться,

Вдохнуть простор твоих лесов,

В моря и реки окунуться,

Услышать пенье соловьёв,

Берёзкой стройной обольститься,

Под шум дождей, под гул ветров

В твоей бескрайности забыться.

Пусть суждено покинуть кров,

Навек с тобою разминуться,

Тебя, как первую любовь,

Не разлюбить и не вернуться.

 

 

 

Вместо эпилога

Не полюбил народ России

Ни инородный царский трон,

Ни коммунистов тиранию,

Ни демократии трезвон.

Устали мы от революций,

От перестроечных идей,

От лучших в мире конституций,

От патриотов и вождей.

Я к мистике не расположен

И не приемлю эту муть,

Что нам самой судьбой положен

Загадочный и тяжкий путь.

Я полон веры, как в Мессию,

В освободившийся народ.

И обновлённая Россия

Пойдёт стремительно вперёд.

И молод я душой, как прежде,

Лечу мечтой за полюса,

Попутные ветра надежды

Мне надувают паруса.

Я слышу в музыке скитаний

Родные голоса друзей.

Лети, корабль воспоминаний

По волнам памяти моей!

 

 

 

 

Продолжение во втором томе

 

 

«Одна душа на две страны» – поэтический сборник Семёна Фирштейна. Все стихи написаны автором в эмиграции в Германии, куда он переехал в 1998 году. Это искренние, немного

грустные размышления о смысле жизни, вере и судьбе, наполненные любовью к России и Германии.

 

В книге использованы иллюстрации Раисы Ефимовой