На 19 ноября 1930 года в Вюрцбурге   был запланирован  гастрольный спектакль московской театральной труппы  «Габима».  Она уже успешно выступила в этом городе  в январе 1930 года с пьесой «Голем». Теперь зрителям предстояло увидеть драму «Диббук» написанную в 1920 году писателем и этнографом Семеном Анским по-русски, но позже переведенную на иврит поэтом Хаимом Нахманом Бяликом. Именно на иврите  она и была поставлена   режиссером Евгением Вахтанговым.  Сценографию создал  Натан Альтман, музыку к спектаклю сочинил  Йоэль Энгель, талантливый композитор,  в 1922 году покинувший СССР и переехавший  в   Тель-Авив, чтобы создавать  новую  ивритскую  песен-ную культуру.

В основе пьесы Анского - мистическая любовная история, произошедшая в восточноевропейском еврейском местечке.  Диббук в еврейском фольклоре— злой дух, вселяющийся в человека, овладевая   душой. Изгнать его может только цадик .Члены вюрцбургской еврейской общины, даже едва владеющие ивритом, хотели увидеть драму, погружающую  их в прошлое  своего народа.

Гауляйтер НСДАП  в Нижней Франконии Отто Хельмут решил, что для местных сторонников Адольфа Гитлера впервые появился  реальный шанс громко заявить о себе.

В день спектакля  по всему городу   распространялись листовки  местной организации НСДАП с призывом к акции протеста: «Евреи хотят превратить городской театр, который содержится на ваши налоговые гроши, в площадку для пропаганды своей псевдокультуры.  Протестуйте вместе с нами против этого культурного позора! Вставайте на защиту пробуждающейся Германии и  немецкого  искусства! »

За полчаса до начала представления,  назначенного на 20:00,  сотни демонстрантов, среди которых было много студентов, собрались перед театром , выкрикивая: «Германия, проснись, еврей сдохни!!». Театралам пришлось пробираться сквозь толпу под устремлёнными на них  враждебными взглядами.

Затем демонстранты начали  ударять  палками и кулаками в двери и окна театра. Один из зачинщиков крикнул: «Долой евреев, путь убираются прочь из города! Забейте их до смерти!». Кое-кто из  них попытался ворваться внутрь, но  полиции удалось   предотвратить вторжение. Незадолго до 20.30 полицейские, защищавшие театр, наконец, получили подкрепление, и  демонстранты были оттеснены от здания. Публика в зале с ужасом слушала многоголосое скандирование, однако  спектакль начался, хотя  и на полчаса позже.

Среди зрителей находилась   17-летняя гимназистка Паула Арензберг. «Я помню свой  ужас от мысли, что все мы  в ловушке  и  не выберемся из театра живыми».

Либеральному  обер-бургомистру Вюрцбурга Гансу Лёффлеру, который не присутствовал на  спектакле, но узнав о случившимся, сразу же поспешил на место происшествия, пришлось выслушать самые ужасные оскорбления. Позже, после  прихода к  власти нацистов Лёффлер  отказался поднять над ратушей флаг со свастикой и под давлением СА был вынужден выйти на пенсию.

Около 20.30  полицейские  перед театром получили  подкрепление и смогли оттеснить протестующих, но центральные улицы, ведущие от театра, были заблокированы почти тысячью демонстрантов, ожидающих окончания спектакля.

 

Покидая  в 23.30 театр, зрители под покровом темноты  становились жертвами насилия. Причем стражи порядка чаще всего не оказывали активной помощи, либо их вообще не было поблизости.  Многие  получили ранения. Полдюжины молодых людей с  побоями набросились на инженера из Нюрнберга, после возгласа одной из демонстранток: «Это еврей, забейте его до смерти!». Семья из трех человек, мать, сын и дочь были оглушены криками: «Вы кошерные?».

«Не знаю, как около двух часов  ночи добралась домой.  Страх не покидал меня еще несколько дней ",  вспоминала Паула Арензберг.

На следующий день на заседании городского совета произошло подробное обсуждение произошедшего.  Прозвучала резкая критика  действий сил безопасности во время беспорядков.   Обер-бургомистр Ханс Лёффлер  подчеркнул художественную ценность постановки. В противоположность этому, Карл Вольц, лидер  фракции НСДАП,   охарактеризовал ее, как провокацию, и оспаривал любое упоминание об  ответственности  национал-социалистов за учиненный дебош.

Все вюрцбургские газеты осудили беспорядки. «Volksblatt» посчитал «удивительным» то, что полиция не проявила решительности и не противодействовала «отвратительному скандалу». В   печатном  органе  социал-демократической партии  было упомянуто о «банкротстве порядка» и «оскверненной репутации Вюрцбурга». Только   «General-Anzeiger“ воздержался от любой критики.

 

3 февраля 1931 года в Окружном суде Вюрцбурга начался  «Габима-процесс». Здание охранялось полицейскими. Против  десяти молодых людей, пятеро из которых уже привлекались к суду, и 20-летней девушки, служащей одной из контор, было выдвинуто обвинение в нарушении общественного порядка.  Был выслушан 51 свидетель,  включая обер-бургомистра. Отто Хельмут постоянно  подавал реплики из зала, а обвиняемые держались довольно дерзко и не признавали себя виновными.  24-летний парикмахер Эдгар Халлер заявил, что попал на демонстрацию совершенно случайно. А один студент-медик признался: «Я орал лишь  только потому, что был «мертвецки пьян».

В своем заявлении прокурор Карл Силос призвал учесть  смягчающие обстоятельства: поскольку мотивы, побудившие демонстрантов,  не были «низменными и преступными, они лишь протестовали  против выступления иностранной театральной группы».

Председательствующий судья Фридрих Зауэр также подчеркнул, что «они действовали,  подчиняясь руководству своей партии»,

 

5 февраля, 1931 года после трех с половиной часов обсуждения, присяжные огласили свое решение. Общий срок тюремного заключения составил всего 15 с половиной месяцев, трое обвиняемых вообще  были оправданы за отсутствием доказательств. Истинные подстрекатели  и вдохновители, и в первую очередь Отто Хельмут, остались в тени, представители правосудия не осмелились призвать их к ответу. На апелляционном слушании 11 марта приговоры  были пересмотрены и сроки заключения сокращены,.

Журнал Jüdischer Echo писал: «Этот судебный процесс и этот приговор  показали, что  сегодня в Германии процветает отступление от нормального  правосознания .

 

 

Материал был впервые опубликован в журнале «Jüdisches Leben in Bayern“, выпуск № 143 от 10 декабря 2020 года.