В конце 1941 г., когда в Европе и Северной Африке бушевала мировая война, правительство США ещё до атаки на Перл-Харбор предполагало, что, вероятно, Японией будет совершено нападение на Гавайи или где-то ещё на побережье. Поскольку власти Америки не могли гарантировать безопасность своим гражданам в Палестине, им порекомендовали покинуть страну и, кружным путем, через Сингапур, вернуться на родину. Так как Роза в то время снова была беременной, да и врачи рекомендовали ей вернуться в США, потому что там якобы было больше шансов спасти будущего ребенка, супруги приняли решение, что Роза немедленно покинет Палестину. Вскоре после возвращения в Штаты, 24 января 1942 г. Роза благополучно родила дочь, которую назвали Эллен Дара.

Исаак Зейбер, 1940-е гг.

Поскольку Изя в то время еще не имел гражданства США, он не мог воспользоваться помощью по эвакуации, оказываемой правительством Штатов своим гражданам. По одной из версий, которая не может быть документально подтверждена, Изя, оставшись в Палестине после отъезда Розы в США, возможно, вступил в британскую армию или работал врачом в военном госпитале. Но чем конкретно занимался Изя в течение года с небольшим, до весны 1943 г., установить не удалось. Однако был обнаружен интересный документ миграционной службы в Нью-Йорке о том, что Исаак Зейбер прибыл в США из Порт-Саида 26 марта 1943 года со статусом врача. В документе указано, что он прибыл из Тель-Авива, Палестина, а в качестве ближайшего контакта назван уже хорошо известный читателям Маркус Закс и приведен его адрес в том же Тель-Авиве. Там же говорится, что Исаак прибыл к жене Розе Зейбер и указан её адрес в Нью-Йорке. Удивительная архивная находка! Столько неизвестной ранее информации в одном документе! Спасибо Сергею Заир-Беку за найденный им документ, столь важный для понимания этой страницы жизни Изи, и не только.

Изя и Ноэми, Париж, 1945 г.

Как известно, Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну в декабре 1941 года. Вскоре по возвращении в Америку Исаак Зейбер был призван на военную службу в армию США. Не удалось точно установить, был ли он к этому времени уже натурализован как гражданин США, или это произошло позже, а служба в армии лишь этому поспособствовала.

Так или иначе, но Исаак стал офицером армейской разведки. Несомненно, что одной из причин, по которой Изя попал в разведку, было его знание семи иностранных языков, каждым из которых он владел в совершенстве. А когда в июне 1944 г. была осуществлена высадка десанта союзников в Нормандии, он оказался в Европе. Изя собирался вернуться к своей жене и маленькой дочери после окончания службы, но, как оказалось в дальнейшем, этого не произошло.

Исаак Зейбер - офицер армии США, 1946 г.

В конце войны, находясь во Франции, Изя существенно помогал семье своей старшей сестры Раи, которая находилась в бедственном положении. В Париже он познакомился с Татьяной Эрвуэ (в девичестве Криличевской), врачом русского происхождения, которая лечила уже очень больного мужа Раи - Якова Гордина.

Доктор Татьяна Зейбер, вторая жена Изи, в пожилом возрасте

А в 1945 г. Изя и Татьяна стали жить вместе, и у них в Париже родилось двое детей: Сергей в 1947 г. и Марина – в 1949 г. Так как тогда Изя и Татьяна еще официально не были женаты, а у неё была фамилия по её первому мужу, профессора университета Эрвуэ, их дети вначале были записаны на фамилию матери. Только позже, после бракоразводного процесса с Розой, Изя и Татьяна смогли зарегистрировать свой брак, а их дети стали носить двойную фамилию Эрвуэ-Зейбер. Так или иначе, Изя завёл вторую семью, бросив жену Розу и малолетнюю дочь Дару, что они ему, кстати, никогда не простили.

Профессор Сергей Эрвуэ-Зейбер с сыном Гришей

Уже много позже, когда его дочери Даре было около 20 лет, Исаак рассказывал ей о своей армейской службе в разведке, как во время, так и после Второй мировой войны. Содержание этих рассказов о его подвигах во время войны, отдельные эпизоды которых очень интересны, однако больше похожи на фрагменты голливудских боевиков, так что, пожалуй, не стоит их приводить в этом эссе.

Тем не менее, об одном эпизоде работы Изи в разведке всё же стоит рассказать подробней. После окончания Второй мировой войны, когда столица поверженной Германии была разделена союзниками на четыре сектора, несколько советских генералов перебежали в американский сектор Берлина и сдались оккупационным властям. Им предоставили убежище, гарантировали безопасность и дали обещание, что они не будут экстрадированы в Советский Союз. Так как Исаак в совершенстве владел русским языком, он в течение длительного времени занимался допросами одного из этих генералов. За это время такие допросы переросли в доверительные беседы, в результате чего они оба — Изя и генерал - очень сблизились. Однако позже, по каким-то политическим причинам, союзники не сдержали своего слова и экстрадировали всех этих генералов в СССР, а там все они были расстреляны. Дара вспоминала, что её отец долго не мог оправиться от этого предательства и даже спустя много лет, когда он рассказывал об этом, на его лице было выражение боли.

В начале 1950-х годов Исаак и его новая семья вернулись в Америку, поселились в Вашингтоне, округ Колумбия, где Изя был на государственной службе, а Татьяна трудилась врачом-педиатром. В частности, он работал над созданием русско-французско-английского словаря  военных  терминов. Когда Исаак вышел на пенсию, то они с женой в середине 1960-х годов переехали в Монреаль, Канада, так как в Вашингтоне был неподходящий для них климат: очень жарко и влажно в течение всего года. Изе нравился космополитичный многоязыкий облик Монреаля, и он был доволен, что может говорить по-русски или по-французски. Там, в Монреале произошло событие, которое коренным образом повлияло на отношения Изи с остальными членами семьи Зейберов. Вероятно, под влиянием Татьяны, Изя и вся семья приняли христианство. После крещения по православному обряду Изя получил имя Александр. Таким образом, он порвал с иудаизмом и отбросил идеалы сионизма, которые исповедовал в молодые годы. И этот его поступок, как и то, что он бросил свою первую жену и маленькую дочь, которая росла без отца, привели к тому, что вся семья отвернулась от него. С некоторых пор о нём старались не вспоминать, как бы вычеркнули его из жизни, хотя, конечно, не полностью: родная кровь — это родная кровь. Можно только представить себе, как бы к такому повороту отнеслись родители Изи - Паулина и Семён, которые не дожили до этих событий. Исаак (Александр) Зейбер умер в Монреале 16 июня 2000 г., на 94 году жизни.

Сергей, сын Изи от второго брака, стал профессором лингвистики и женился на известной художнице Моник Режимбальд.

Художница Моник Режимбальд-Зейбер

У них двое детей: сын Грегори (Гриша), научный сотрудник факультета антропологии Университета МакГилла, имеет докторскую степень по антропологии, полученную в Университете Джона Хопкинса, и дочь Катрин (Катюша), врач по профессии. Дочь Изи от второго брака Марина - также врач. Она замужем за практикующим педиатром Джеком Литтлом. У всех у них есть дети. Таким образом, «канадская» ветвь семьи Зейберов не прервалась...

Марина Зейбер-Литтл

Эта история имеет интересное продолжение. В начале осени 2018 г. мой внучатый племянник Сергей Заир-Бек организовал с помощью Скайпа семейный «телемост Монреаль-Москва». В Монреале у монитора компьютера собрались все Зейберы: Сергей и его сестра Марина, сын Гриша, его жена, их маленький сынок, дочь Марины и ее дети, а также Катюша. Не было только Моник Режимбальд. Все говорили на русском языке, хотя иногда и переходили на английский. Между тем, было заметно, что все участники «моста» сильно взволнованы. «Телемост» длился больше часа, удалось выяснить много интересных фактов друг о друге. Так, Сергей и Марина практически ничего не знали о периоде жизни их отца Исаака в Палестине.

Сергей Зейбер с матерью Татьяной, Монреаль, Канада, 2005 г.

Он вообще никогда им про это не рассказывал. Получается, что Изя старался отмежеваться от всего, что связано с его первым браком. В 1972-73 годах Сергей и Моник целый год жили в Советском Союзе, когда учились в Московском университете. Именно тогда они первый раз встретились с Сусанной, посетив Ленинград. Второй раз Сергей был в СССР уже в 1984 г., и тоже виделся с Сусанной, это было уже незадолго до её смерти. Они оба хорошо помнят Сусанну и очень лестно о ней отзываются.

Профессор Сергей Зейбер на вручении ему  престижной преподавательской премии,
 Vanier College, Монреаль, 29.09.2005

Любопытно, что точно так же, как родители тщательно скрывали от меня происхождение семьи и то, что есть родственники за границей, также от Сергея и Марины отец скрывал, что у него есть родственники в СССР. Дело в том, что Изя работал на военную разведку США, и разглашение «секрета» могло ему так или иначе навредить, хотя, безусловно, спецслужбы об этом знали, как и то, что у Изи нет контактов с родственниками в СССР.

Доктор Катрин Эрвуэ-Зейбер

Работая над этим очерком я попросил кузину Дару сказать несколько слов об её отце. Вот, что она сказала: «Отец, безусловно, заслуживает того, чтобы ему было посвящено эссе в твоей саге. Его жизнь была очень сложной, а у него было так много талантов. Однако он был весьма скрытным, и, честно говоря, я не думаю, что он был счастливым человеком». Стоит над этм задуматься...

Часть одиннадцатая.  «Унесённые ветром...»

        В нескольких предыдущих частях этого цикла очерков речь шла о детях семьи Зейберов. Я рассказал читателям об историях жизни их дочерей Рахили и Сусанны, а также сыновей Соломона и Исаака. Все они, без исключения, были, несомненно, талантливыми и тудолюбивыми людьми с нелёгкими судьбами, полными драматических событий. Вместе с тем, они сумели пронести через все испытания любовь к профессии и преданность избранному пути. В одиннадцатой части цикла я начинаю рассказ о драматических судьбах старших Зейберов — Семена и Паулины, закончившихся трагедией.

  В 1920—1921 годах после установления в Крыму советской власти, большевики развязали на полуострове кровавый «красный террор», физически уничтожая всех «классовых врагов», оставшихся на полуострове после эвакуации армии Врангеля. В этой ситуации находящаяся в Крыму с 1917 года семья Зейберов в 1921 г. решила вернуться в Петроград. Осуществить это «путешествие» от Черного моря до Балтийского в то время было нелегко. На просторах бывшей Российской империи еще бушевала жестокая Гражданская война,  боевые действия шли в Закавказье, Средней Азии и на Дальнем Востоке. Да и в европейской части обстановка была напряженной: разруха, голод, болезни, орудовали грабившие поезда вооруженные банды... В такой обстановке и проходило возвращение семьи домой. Неблагоустроенные поезда, битком набитые вагоны, тысячи «мешочников» с баулами, чемоданами, котомками, корзинами... Бесконечные проверки документов, обыски, грабежи, оскорбления. К тому же, на фоне того, что уже четвертый год не было никаких известий о судьбе исчезнувшего сына Мони, у Паулины началась развиваться психическая болезнь.

Семён и Паулина Зейбер, 1930-е гг.

И всё же семья более или менее благополучно добралась до Петрограда. К сожалению, не удалось найти в архивах какие-либо документы, относящиеся ко времени, когда семья вернулась в город. Почти нет и никаких свидетельств или воспоминаний родственников о событиях 1921-22 годов. Не удалось выяснить, вернулась ли семья в свою квартиру на Казанской улице или эта квартира была реквизирована новыми властями и разграблена. Удалось по крупицам собрать лишь некоторые факты о жизни семьи в этот период.

Так как Сусанна не успела окончить университет в Крыму из-за внезапного отъезда, то она продолжила обучение уже в Петроградском госуниверситете. К этому времени относится её знакомство с молодым и очень талантливым врачом Иосифом Казакевичем. Молодые люди полюбили друг друга и решили пожениться. По свидетельству моей кузины Ноэми, это решение вызвало ссору Сусанны с отцом Семёном Зейбером. Хотя он и дал согласие на брак дочери, но настаивал на том, чтобы свадьба прошла по иудейскому обряду. По неизвестной до конца причине Сусанна отказалась это сделать. Свадьба была гражданской, молодые просто зарегистрировали свой брак в районном ЗАГСе, а Сусанна взяла фамилию мужа, осталась  с  ним  в Петрограде и не поехала с семьёй за границу. Забегая немного вперед, отмечу, что брак этот был далеко не счастливым из-за супружеских измен Казакевича и его нежелания иметь детей. Он даже завёл вторую семью, и после почти 14 лет брака Сусанна с Иосифом окончательно расстались.

Согласно воспоминаниям Ноэми, Борис Закс, младший брат Полины и Маркуса, помог Зейберам выехать в Шавли, с 1917 года носящего литовское название Шяуляй. Борис, у которого были в Шяуляе хорошие связи, выхлопотал для Зейберов литовские визы, а затем помог с жильём и с получением вида на жительство в Литве. И в середине 1922 г. семья поездом выехала из Петрограда в Шяуляй.

Борис Закс и его  супруга Люба Закс, 1930-е гг.

Несколько слов о том, что представлял собой тогда город Шяуляй, родной город Паулины. До первой мировой войны национальный состав его населения был типичен для городов бывшего Великого княжества Литовского: бóльшую часть жителей составляли евреи. В 1902 г. в городе проживало 16696 человек, из них 59% — это иудеи. Первая мировая война и межвоенный период заметно изменили национальный состав города, так как значительная часть евреев эмигрировала в Западную Европу и США. Тем не менее, по данным переписи 1923 года, 25% жителей Шяуляя составляли евреи. В этот период город быстро растёт и становится крупнейшим после Каунаса и Клайпеды промышленным и культурным центром независимой Литвы. В городе работали крупные предприятия по производству кож, обуви, льняных тканей, кондитерских изделий. В Шяуляе открываются музеи, издательства,  драматический театр, филиал клайпедского торгового института и другие культурно-образовательные организации. Перед Второй мировой войной население города достигает 32 тысяч жителей.

Шяуляй, Вильнюс гатве, старинные открытки

Когда Зейберы приехали в Шяуляй, то вначале поселились в центральном районе города,  в доме №209 по Вильнюс гатве (Вильнюсской улице) в доме Бориса Закса, у которого было большое кожевенное дело в Шяуляе. Был ли это полностью его дом или он его снимал,  установить не удалось. Однако точно известно, что он с семьей жил в этом старом доме с большим двором, и там же поселились Полина и Семен с детьми - Раей и Изей. Семен Зейбер вошел в дело Бориса Закса, работал у него, по некоторым данным, бухгалтером, а по другим — юрисконсультом. Офис Бориса находился на первом этаже этого дома, там же, на первом этаже, была и его квартира.

Шяуляй, Вильнюс гатве, 1930 г.

На втором этаже находилась квартира Зейберов. Полина организовала рядом небольшую мастерскую по изготовлению корсетов и бюстгальтеров. У неё работало несколько женщин-мастериц, которые шили эти дамские принадлежности. Несколько позже все переехали в более просторный и современный дом под номером 215 на этой же Вильнюсской улице. В период Второй мировой войны дом №209 по Вильнюс гатве был разрушен, в отличие от дома №215, который сохранился до наших дней. Правда, весь этот район в последнее время был перестроен и изменился почти до неузнаваемости.

Шяуляй, Вильнюс гатве, дом №215, где жила семья Зейберов, фото 1930-х гг.

К периоду первых лет жизни Зейберов в Шяуляе относятся события, которые рано или поздно происходят почти в каждой семье - «птенцы гнезда Зейберов» стали покидать родной дом. Как я уже рассказывал, вначале Сусанна вышла замуж и не поехала с семьёй в Литву, оставшись в Петрограде. Потом, в 1923 г., Рая уехала в Германию для учёбы в берлинском университете, а вскоре и Изя стал собираться в Ковно (Каунас), чтобы продолжить там своё образование в иешиве. К этому времени относится и отъезд в Палестину старшего брата Паулины и Бориса — Маркуса Закса. Перед расставанием семья решила сфотографироваться на память. Эта чудесная фотография, к счастью сохранилась, и мы можем увидеть на ней два поколения семьи Заксов-Зейберов. В первом ряду, удобно устроившись в креслах, сидят Полина и Семен Зейбер, а также Маркус, Люба (супруга Бориса) и Борис Закс. А за их спинами стоят: Изя-большой, оба сына Бориса — Лёва (Лейб) и Изя-маленький, Ципора Закс и еще одна женщина, личность которой установить не удалось.

Зейберы и Заксы, Шяуляй, 1923 г.

В 1923 г. Маркус Закс с дочерью Ципорой уехали на Землю Обетованную, где он развернул бурную деятельность. Вероятно, ему  удалось спасти от большевиков свой капитал и вывезти его за границу России, потому что за короткое время он построил трехэтажный дом на улице Мапу в Тель-Авиве, который стал не только жильем для него и Ципоры, но и гостеприимным  домом для гостей, в том числе Изи-большого, его жены Розы, Паулины, Раи, Ноэми, Дары... На втором этаже этого дома были квартиры самого Маркуса и Ципоры, на третьем этаже — комнаты для гостей, а первый этаж сдавался внаём. Более того, по свидетельству родственников, Маркус  основал в Палестине банк. Он умер в 1946 году, похоронен, по некоторым данным, на кладбище Трумпельдор в Тель-Авиве.

Дом на улице Мапу в Тель-Авиве, построенный М.Заксом (современный снимок)

Тем временем жизнь семьи Зейберов в Шяуляе протекала своим чередом - в трудах, заботах и волнениях о жизни детей, которых судьба разбросала по всей Европе, а позже — и за океан. Паулина не переставала думать о судьбе старшего сына Мони, бесследно исчезнувшего из Петрограда ещё летом или осенью 1917 года. Поиски ничего не давали, и тогда Паулина обратилась за помощью к своему племяннику Самуилу Заксу (Муле), видному деятелю большевистской партии. Муля по своим каналам разыскал Моню, и в конце 1923 г. Полина поехала в Петроград, а оттуда они вместе с Сусанной добрались до Нижнего Новгорода, где и  встретились с Моней. Подробно о том, что произошло в Нижнем, рассказывалось в пятой части этого цикла эссе - «Таинственная метаморфоза».

И, тем не менее, жизнь продолжалась. Летом 1927 года беременная Рая приехала к родителям в Шяуляй. Там 3 июля 1927 г. она и родила Ноэми. Рая с дочерью Ноэми приезжали в Шяуляй еще два раза - в 1936 и в 1938 годах. Любопытно, что в 1937 году Маркус Закс организовал поездку Раи и Ноэми в Тель-Авив. Это был его щедрый подарок к десятилетию внучатой племянницы. Их пребывание на Святой Земле продлилось целых три месяца. Сохранились записанные Ноэми её детские воспоминания об этом пребывании в Палестине.

Семен Зейбер с внучкой Ноэми Гордин, 1931 г.

Судя по обнаруженному в литовском архиве паспорту (или заменяющему его документу), в период до начала Второй мировой войны и Семен, и Паулина много раз выезжали за границу по самым разным поводам. Так, в 1931 году Семен отправился за океан, чтобы принять участие в свадьбе младшего сына Изи и его избранницы Розы Зобер. Свадебная  церемония  прошла в Бруклине с соблюдением всех еврейских обычаев — с хупой, ктубой, благословениями и прочими атрибутами в соответствии с иудейской традицией. Любопытно, что в документе иммиграционной службы США отмечено, что Семенас Зейберас (так теперь звучали его имя и фамилия в соответствии с нормами литовского языка) прибыл в Бруклин к своей сестре Ханне Фридман.

Полина Зейбер с внучкой Ноэми, 1936 г.

Судя по визам и печатям в паспорте о пересечении границ ясно, что Семен и Полина постоянно ездили в Польшу, Германию, Латвию. В Латвию они ездили неоднократно, поэтому можно предположить, что у Семёна там были какие-то дела. В воспоминаниях Ноэми есть эпизод о том, как она с дедушкой ездила в Ригу, а в паспорте Полины имеются отметки о пересечении границы Палестины.

Часть двенадцатая.  «Не осталось и следа...»

          В предыдущей, одиннадцатой, части этого цикла очерков я познакомил читателей с пребыванием семьи Зейберов-Заксов в Шяуляе в период, предшествующий Второй мировой войне. В  этом  эссе  я расскажу о драматических событиях в семье Заксов в период «советизации» Литвы, а также  о трагических эпизодах жизни Семёна и Полины Зейберов в начале войны, связанных с «окончательным решением еврейского вопроса», предпринятым нацистской Германией на оккупированных территориях.

По  секретному протоколу к пакту Молотова — Риббентропа СССР и нацистская Германия определили «границы сфер интересов» и, по сути, спланировали передел Восточной Европы. При этом Литва оказалась включенной в сферу интересов СССР.

1 сентября  1939 года Германия вторглась в Польшу, началась Вторая мировая война. А СССР вскоре захватил западные земли Белоруссии и Украины, в том числе и Вильнюс, принадлежавшие Польше. В июле 1940 года в Литву вошли части Красной армии, и вскоре Литва  стала советской республикой, а в августе того же года она была принята в состав СССР. Таким образом, Зейберы и Заксы, сбежав из Петрограда от большевиков, менее, чем через 20 лет вновь оказались под их властью уже в Литве. Незадолго до этих событий, в 1939 году, умер Борис Закс. Его жена Люба и сын Изя-маленький продолжили его дело.

Исаак Закс (Изя-маленький)  и Люба Закс

Но это длилось недолго: в 1940 году у них всё имущество было реквизировано. Нет никаких сведений о репрессиях или экспроприации имущества семьи Зейберов, можно только догадываться о том, что могло происходить с ними в Литве в период её «советизации». Известно, однако, точно, что они продолжали жить в своей квартире в доме №215 на Вильнюс гатве до начала войны.

Дом №215 по Вильнюс гатве, Шяуляй (современный снимок)

В период с 14 по 18 июня 1941 года, менее чем за неделю до нацистского вторжения, около 17 тысяч жителей Литвы были арестованы, их имущество было конфисковано, а сами они были направлены в сибирские лагеря на 5-8 лет. Согласно указу новых властей после отбытия наказания их должны были отправить на поселение в отдалённые районы. Поскольку Люба и Изя по «критериям» НКВД, который осуществлял эту депортацию, относились к группе «бывшие крупные помещики, крупные торговцы и фабриканты», они 14 июня 1941 года были арестованы и депортированы на восток. Люба оказалась в Якутии, а Изю отправили в Красноярский край, где его осудили на 5 лет. После отбытия срока он поселился в Усолье Сибирском. Известно, что многие из депортированных погибли из-за нечеловеческих условий, как по пути в ссылку, так и уже на месте.

В этом смысле Любе и Изе повезло: они выжили. Но им «повезло» дважды: 25 июня 1941 года, на третий день войны, Шяуляй занимают немецкие войска. Сразу же начинается уничтожение евреев, в котором активную роль играли литовские коллаборанты. Часть евреев города бежала в Ригу, где их также уничтожали.

Части вермахта входят в Шяуляй, 25 июня 1941 г.

В начале лета 1941 года Семёна стала сильно беспокоить его грыжа, и ему требовалось срочное хирургическое вмешательство. В Риге была хорошая еврейская больница «Бикур холим», и он поехал в соседнюю Латвию. После операции по удалению грыжи, выписавшись из больницы, Семен на поезде выехал из Риги, чтобы вернуться домой. Он прибыл в Шяуляй 25 июня, именно в тот день, когда в город вошли войска вермахта. Когда Семён сошел с поезда и вышел на привокзальную площадь, то сразу же был схвачен немцами и расстрелян на месте. Соседи или рабочие кожевенной фабрики Заксов, видевшие это, побежали и рассказали Паулине о случившемся. Узнав о трагедии на площади, она вскоре покончила жизнь самоубийством, приняв яд. В то время многие евреи, зная о преследовании евреев, в частности, в Польше, имели у себя яд. Такова версия случившегося, являющаяся, на мой взгляд, наиболее вероятной по сравнению с другими версиями, представленными родственниками, которые, в свою очередь, ссылаются на очевидцев, но допускают неточности по датам: июнь или июль, или по месту событий: Шяуляй или Рига.

Холокост в Литве

Впервые я узнал о трагедии с дедушкой и бабушкой от кузины Ноэми, когда встетился с ней в Париже в 1997 году. Тогда от неё я узнал о многом из истории нашей семьи, в том числе и об этих трагических событиях. Ноэми рассказала мне, что дедушка, как она помнит его, всегда ходил в черной, традиционной еврейской одежде, у него была длинная белая борода, и сомнений в его национальной принадлежности ни у кого не возникало. Ноэми в своем рассказе упоминала привокзальную площадь, но была ли это Рига или Шяуляй, я уже не могу вспомнить: я был тогда в шоке. Возможно, Ноэми вообще не уточняла, или точно не знала.

Сразу  после  окончания войны Сусанна съездила из Ленинграда в Литву, пытаясь узнать что-нибудь о судьбе родителей или хотя бы найти место их захоронения. Все её поиски окончились неудачей. Родственники впервые узнали о трагедии Семена и Паулины от Ципоры Закс, жившей в Тель-Авиве. Она везде искала какие-либо сведения о Паулине и Семёне. В 1947 году в письме Изе-маленькому она писала о судьбе Паулины, о её самоубийстве, но при этом она сама признавала, что ничего не знает о судьбе Семёна. О нём она узнала позже, примерно в 1953 или в 1954 году, когда в Иерусалиме был создан национальный мемориальный комплекс Катастрофы и Героизма Яд ва-Шем. Тогда Ципора и заполнила «лист свидетельских показаний» и внесла туда имена Паулины и Семена Зейберов.

Ципора Закс

Когда это эссе уже готовилось к публикации, удалось обнаружить в архиве интересный документ - письмо Центрального комитета освобождения евреев в Баварии от 30.10.1945. В этом письме на имя лейтенанта американской армии Исаака Зейбера на его запрос о судьбе его родителей сообщалось следующее. Со ссылкой на свидетеля провизора Вольпе из Шяуляя, автор письма утверждает, что Семен Зейбер умер в Риге в начале войны, а Пере Зейбер «ушла из жизни» вскоре после того, как немецкие войска заняли Шяуляй. Никаких подробностей не приводится. Остаётся только догадываться, почему Изя не сообщил родственникам о судьбе Полины и Семена...

В историческом центре немецкой столицы Берлина, между Бранденбургскими воротами и Рейхстагом, в том месте, где находились канцелярия и подземный бункер бывшего руководства нацистской Германии, расположен величественный Мемориал памяти погибших евреев Европы. На площади в 19 тыс. кв. метров, в шахматном порядке, установлены почти 3 тысячи бетонных стел различной высоты. В центре "каменного поля" они достигают максимальной высоты 4,7 м и, по замыслу авторов, должны вызвать у посетителя чувство потерянности и дезориентации, а вся композиция - производить впечатление волнующегося поля колосьев. Однако реальность превзошла даже авторские ожидания. Если взглянуть на мемориал сверху, например, с верхних этажей соседних зданий, то возникает поразительный эффект: ощущение, что перед вами не колосья колышутся, а вздымается от ужаса сама земля, в которой покоятся миллионы безвинных жертв.

Мемориал памяти погибших евреев Европы, Берлин

О судьбах этих жертв рассказывает так называемое „Место информации“, расположенное в подземелье под мемориальным полем и бетонными стелами. Это - информационный центр при мемориале, в котором собраны архивные материалы, рассказывающие посетителям о Холокосте, его причинах и последствиях.

Здесь, в частности,  представлен  банк  данных  из  израильского  мемориального  комплекса  Яд  ва-Шем, содержащий более трех миллионов установленных имён погибших евреев. Если набрать на клавиатуре фамилию Зейбер, то на мониторе появится краткий текст, а в наушниках можно услышать голос профессионального диктора, который на немецком и английском языках читает краткую биографическую справку. Привожу её в переводе на русский: «Не забудьте это имя! Пере Зейбер родилась в 1872 году в Шавли (Шяуляе), городе на территории современной Литвы. Она была швеёй, её мужа звали Симон. В июне 1941 года её родной город заняли немецкие войска. Эсэсовцы и литовские коллаборационисты немедленно стали расстреливать еврейских детей, женщин и мужчин и хоронить их в братских могилах. Возможно, Пере Зейбер была одной из первых таких жертв, или позже ей довелось попасть в гетто. С тех пор от Пере Зейбер не осталось и следа. Ей было 69 лет.»

„Место информации“ Мемориала в Берлине

В 2005 году моя кузина Ноэми совместно с мужем Ашером Сегалом приехали из Бостона, где они тогда жили, во Францию. Там они взяли напрокат автомобиль «Пежо» и совершили на нем «марафон» протяженностью более двух тысяч километров от Парижа до Шяуляя, проехав по дорогам Европы через Францию, Бельгию, Германию, Польшу и Литву до города, в котором родилась Ноэми и где она в детские годы несколько раз была в гостях у обожавших её бабушки с дедушкой. В Шяуляе, где Ноэми не была уже почти 70 лет, она легко нашла дом №215 на Вильнюс гатве, в котором она родилась и который сохранился, залечил раны, нанесённые ему войной и выглядит теперь превосходно. На обратном пути, из Литвы во Францию, Ноэми и Ашер на несколько дней остановились в Ольденбурге, где были желанными и дорогими гостями моей семьи.

А в 2017 году, когда начались целенаправленные и широкие  поиски архивных документов по истории семьи Зейберов-Заксов, то запросы, направленные в архивы Вильнюса и Шяуляя,  долго оставались без ответов. Но когда появилась возможность попасть в Литву, то мой внучатый племянник Сергей Заир-Бек с женой Ольгой выехали в Шяуляй. Они хотели хотя бы просто найти тот самый дом, где жили Семен и Паулина Зейберы и о котором есть упоминание в записях Ноэми, и узнать хоть что-нибудь о пребывании Зейберов и Заксов в городе. По приезде в Шяуляй они сразу же пошли в муниципальный архив. И о удача! Приветливые сотрудницы архива быстро отыскали и принесли для просмотра нужные архивные документы. И практически сразу удалось найти в них то, что искали: Зейберы жили на Вильнюс гатве, дом №215. По иронии судьбы этот дом расположен как раз напротив здания архива.

Вильнюс гатве, Шяуляй, Литва (современный снимок)

Кроме того, были найдены документы по зданиям и складам, которые принадлежали фирме Бориса Закса, а также сведения о других родственниках. Сергей и Ольга пробыли в Шяуляе недолго, но сумели узнать и увидеть многое. В частности, они побывали на территории еврейского кладбища, которое не сохранилось, остались только отдельные надгробья. Посетили они и бывшее Шяуляйское гетто. Очень небольшое по размерам, но в нём нацисты собрали всё еврейское населения города и окрестных деревень, всего около 6 тысяч человек. Это гетто просуществовало до 1944 года, а затем оставшихся в живых нацисты и их пособники угнали в концлагерь Штутгоф и там убили. В живых остались немногие...

Сергей Заир-Бек возле дома №215 по Вильнюс гатве, Шяуляй, 2017 г.

Как стало известно позже, Холокост  унес жизни  93% шяуляйских евреев. А всего в годы немецкой оккупации Литвы нацистами и коллаборационистами было убито около двухсот тысяч евреев, что составляет около 95% от всего количества евреев, проживавших в Литве до начала войны.

Фотографии из семейного архива

Продолжение следует