Он сидел у ворот с самого утра. Мимо проходили знакомые медсестры, уборщицы, нянечки. Они шли на работу. Приветливо кивали ему, он улыбался им в ответ, а сам не отрывал взгляда от въезда. Он ждал.

Находится он в этом доме уже год. Сам настоял. Не хотел быть обузой для своих взрослых,  давно  выпорхнувших  из  гнезда детей. Они спорили, пытались убедить.  Говорили снова и снова, что это не так, что он не может мешать, а наоборот. Он упёрся и шел  до  конца. Нет  и все. Была  у него  эта  черта,  которая  иногда  мешала ему и окружающим, а иногда наоборот помогала .

И, правда, ему было хорошо здесь. Грамотный персонал, заботливые люди окружали его.  Да и не был он совсем уж  беспомощным. Ходил сам, иногда под вечер, когда  уж совсем уставали ноги, он чертыхаясь и посмеиваясь сам над собой, садился в навороченную коляску, подаренную ему детьми. Это был практически Мерседес последней модели. Ровно такой же, как и был у него когда то. Но времена изменились, и теперь вот... Это  теперь был его автомобиль. Он так  гулял.  Думал. Не хотел вспоминать прошлое. Прошлое тянет назад, как он недавно прочел у одного китайского философа. Много стал читать. Больше перечитывать.

Вообще, глядя на других, он понимал, что его самочувствие и состояние... Ну вполне.

Несколько раз в неделю его навещала дочь. Заскакивала просто так, она работала неподалеку. Обязательно в выходные приезжали сыновья. Чаще с внуками. Общались, болтали, шутили. Он уставал от этого, но, конечно, не показывал вида. Очень ему это нравилось, когда собирались у него, пусть не все сразу, но почти все.  Когда они разъезжались, он оставался один. Один наедине со своей тоской. Она была необъяснима. Не было причин переживать за что-то всерьез. Жив, здоров. Есть крыша над головой и крыша комфортная, спасибо опять же его детям.

Его не оставляли одного. Днём. И все же наступала ночь, и он катался по парку. До утра.  Представляя, как он летит по трассе. А сзади у него сидят его малыши. Как тогда. Играет музыка. Что -то из раннего Пинк Флойда. Дети его тоже любили такую музыку. Вместе подпевали.

Он катался по дорожкам парка и представлял себе, что вдруг из-за дерева выйдет она.  Та, которую он потерял десять лет назад. Она ушла, и это было несправедливо. Он даже злился на неё какое то время за это. Как она могла так поступить с ним. Подвести. Ведь они прошли вместе всё. Вышли на финальную дистанцию. И её хрупкое сердце все же не выдержало. Он действительно любил ее.

Остались фото. Он частенько смотрел на них. В ушах  постоянно звучал её голос, и поэтому он  всматривался  в каждый  поворот аллеи, ему казалось, что сейчас он увидит её.

Но дорожка кончалась, и он вновь разворачивался и шел ещё на один круг. И так почти каждую ночь. Он никому про это не рассказывал. Да и зачем? Его любовь была с ним. Навсегда. Он тосковал по ней. Не мог ничего с собой поделать.

 

В воротах парка появились они. Высокие, красивые. Молодые.  Его дети. Они о чем-то болтали между собой и махали ему уже издалека.

Все было, как всегда. Накрыли принесённый раскладной столик. Дочь разложила все вкусности, принесенные из дома. Всё, что он любил и ему было можно. Один из сыновей, подмигнув ему, достал фляжку и налил ему хороший коньяк. Он и раньше особо не пил. Но  иногда, особенно с сыновьями - ему нравилось.  Он  показал  сыну, чтобы  налил ещё.

Дочка удивлённо подняла брови. А младший, смеясь долил ему полную.

Он поднял стакан и сказал им:

- Я  хочу  выпить  за  вас. Вы  то  что  у  меня  есть.  Лучшее, что у меня есть. Спасибо вам за это.

Все чокнулись, и он уже сам, взяв одну из бутылок, начал разливать всем.  Хмель  ударил ему в голову, и в ней зашумели веселые черти алкоголя.

- А ещё я хочу, чтобы вы отвезли меня к ней. Сейчас.  Я хочу к ней. Соскучился. Сегодня день нашего знакомства.

- Конечно, конечно, в следующие выходные, мы обязательно... О чем разговор?

Он все понимал. Что свои дела, что внуки, что единственный выходной.  А они тратят его вот тут. Он улыбнулся .

- Ну ладно... В следующий, так в следующий. Буду ждать.

Дождавшись, пока один из сыновей присел, он аккуратно вытащил у него ключи. Потом, бодро улыбнувшись, сказал - я в туалет. А вы дождитесь. Я мигом.

Сев в коляску, он объехал круг за домом и, как опытный разведчик, бросил её на одной из аллей. Потом, крадучись и на своей максимальной скорости, хромая и  не оглядываясь,  пошел к воротам и вышел на парковку.

Нажав на ключ, он услышал, как машина сына отозвалась ему. Сел он не сразу. Сначала отдышался. И кряхтя, усевшись за руль, выключил телефон. Куда ему надо было ехать и зачем - он мог найти с закрытыми глазами. Навигатор ему был не нужен.

Выехав на улицу, он прибавил газу. Если прищурить один глаз, то картинка была вполне. Двумя вместе он видел не очень. А так - очень даже здорово. Выехав на трассу, он прибавил ещё. Включил радио. Там играла какая то новомодная мелодия. Он поморщился , выключил и стал во весь голос горланить:

 

We don't need no education.

We don't need no thought control.

No dark sarcasm in the classroom.

Teacher, leave those kids alone

 

Дорога бежала, и он чувствовал себя почти счастливым. Его нагнала полицейская машина. Выровняв скорость, один из полицейских показал ему жестом остановится.

-  Я тебе сейчас все объясню, сказал он подошедшему полицейскому.

- Отец, не надо ничего мне объяснять. Тебя уже ищет весь Израиль. Дети твои сообщили, что ты ушел в отрыв. Они гонятся за тобой. Ну ты даёшь ... Как ты сам?

-  Я нормально. Я очень хочу к ней. Сейчас.

-  Давай так. Напарник сядет в твою, а ты ко мне. И мы поедем.

-  Не  в участок? - обеспокоился он.

-  Нет нет, я тебе обещаю. Точно и прямо к ней.

Они шли по трассе с превышением и с сиреной. Он сидел ровно и смотрел на дорогу. Вот поворот, вот ещё. Вот и кладбище. Полицейские помогли ему выйти .

-  Спасибо вам, ребята. Дальше я сам. Должен сам.

И прихрамывая пошел. Один из полицейских, глядя ему вслед, сказал напарнику:

-  Надо к моим на кладбище съездить. Давно не был ...

Встав перед памятником, он сказал:

-  Видишь, я же обещал сегодня.

Холодный  памятник молчал, но он точно знал, что она его услышала и знал, что она отвечает ему .

-  Конечно. Ты же всегда делаешь то, что обещал.

Он про себя начал читать Кадиш. Вдруг, когда он ещё не закончил молитву, на его плечи с двух сторон легли руки. Это были его сыновья. Откуда то сбоку поднырнула и прижалась к нему дочь.

- Простите меня,  повернувшись к ним, сказал он.

- Все нормально, папа. Это ты нас прости. Мы не правы - сказал один из сыновей и достал фляжку с коньяком.  Протянул ему, а второй, обняв его, продолжил:

- Ты побудь здесь, а мы не будем мешать. Побудь сколько надо. Мы никуда не спешим.

Он рассказал ей как ему живётся без неё. Как скучает. Как много не успел ей сказать и рассказать. Но это ничего, потому что теперь он будет приезжать часто.  Даже если для этого придется украсть сто тысяч машин. Она его знает.

Выйдя с кладбища, он вымыл руки и направился к ним.

Они стояли кругом, его дети, напряжённо вглядывались в его лицо и с облегчением вздохнули, когда он бодро, стараясь не хромать - крикнул им.

- Люблю вас. Я очень вас люблю...

А потом они вместе ехали в машине и вовсю горланили:

 

We don't need no education.

We don't need no thought control.

No dark sarcasm in the classroom.

Teacher, leave those kids alone

 

 

 

@Лев Клоц 27.08.23 Израиль. © Авторское свидетельство N 3345109/12