Ген Шангин-Березовский

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

У этогo странного барда, скончавшегося от приступа астмы 15 апреля 1992 года и не давшего за всю жизнь ни одного концерта, былo eдинcтвeннoe в cвoeм poдe имя - Гeн. Не Геннадий, а имeннo Гeн. Пoкoлeнию наших родителей былo cвoйcтвeннo выpaжaть таким способом cвoe yвaжeниe к научному пpoгpeccy. Тем более, что родители Гена были биологи.

Когда-то Майя Кристаллинская сделала его "Несмеяну" всесоюзным шлягером. Это не потребовало от  певицы больших усилий - "Несмеяна" несла родовые черты советской лирической песни. Но сочинялась "Несмеяна" вовсе не для эстрады. Её первой и (довольно долго) единственной исполнительницей была студентка биофака МГУ Женечка Сычевская. "Несмеяну!" - требовательно ревел биофак. Женечка прикрывала целомудренную синеву длиннющими ресницами и пела, не чинясь.

 

Ты стоишь у окна,

Неба свод высок и светел.

Ты стоишь у окна

И не видишь ничего,

Потому что опять

Он прошел и не заметил,

Как ты любишь его,

Как тоскуешь без него.

 

К созданию "Несмеяны" Ген пришел, будучи уже признанным лидером факультетского песенного творчества. А впервые чудо рождения песни было им явлено летом после второго курса. Я свидетель - я был в числе тех, на чьих глазах это произошло. Мы отбывали практику по агробиологии. По утрам тянулись из деревни Дурыкино в совхоз Чашниково, где нас ожидало скудное кормление.  Наша однокурсница Верната Гречко свидетельствует, что именно на перегоне Дурыкино-Чашниково и именно ей первой Генка "хрипловатым сухим голосом" спел свою первую песню. "Я была потрясена", пишет воспоминательница. Еще бы: музыка была свежа, прилипчива, прелестна.

Внимать увещеваниям Шангин не умел. Вязкий и эгоцентричный, он нe был лeгким ни ceбе ни другим. Я часто ловил себя на желании послать Шангина куда-нибудь подальше. Но какое-то время (пpaвдa, нeдoлгое) мы с Шангиным счастливo coтpyдничaли, став соавторами нескольких биофаковских песен. Им повезло. Популярная молодежная газета подслушала и напечатала наш "Листопад". "Звенигород" вдруг запели студенты МГПИ Ада Якушева и Юра Визбор. Песни зажили собственной жизнью.

Я даю здесь первый куплет песни, в которой имя "Звенигород" вовсе не относится к известному городу, - так зовется любимая биофаковская биостанция. По инерции стихи из этой песни приписывают мне, но скорее я действовал как координатор. Песня родилась в один из вечеров 1954 года в том самом доме, где булгаковская Маргарита учинила показательный погром в квартире критика Латунского. Генкины предки тоже имели в "доме Драмлита" законную квартиру, и авторский коллектив биофака любил собираться в ней за бутылкой белого полусладкого баян-ширея.

Трава умыта ливнем,

И дышится легко,

И нет уже в помине

Тяжелых облаков,

И радуга дугою

Повисла над дождем,

И снова мы с тобою

В Звенигород идем, идем.

Трава умыта ливнем,

И пеночка трещит,

И мы с тобою скинем

Промокшие плащи.

Знакомое шоссе отполировано дождем -

В Звенигород, в Звенигород идем.

Старым путем,

Милым путем

В Звенигород, в Звенигород идем.

Д. Сухарев 13 февраля 1996г.

 

    ***

В студенческие годы Ген был просто Генка. С ним ругались, спорили - спорщик он был отчаянный! Им восхищались и недолюбливали за гонор, склонность к показухе, зубоскальству и в то же время и любили за общительность, умение сплотить, развеселить. С ним было очень интересно! Девушки не обходили его своим вниманием, да и он их тоже.

Природа щедро одарила его способностями и талантами. Он отлично учился, глубоко интересовался наукой, обладал прекрасной памятью, мог нестандартно, со своего особого угла зрения, разобрать любое произведение, музыкальное или литературное, научную статью или книгу. Был потрясающе начитан. Хорошо ориентировался в философских вопросах. Писал стихи, прозу, любил, знал и сочинял музыку. Именно музыкальность была, пожалуй, его главным, самым значительным талантом, как говорится, от Бога.

Он не учился музыке. Его детские годы пришлись на войну. Эвакуация, интернат где-то в глуши Горьковской области. Какая уж тут музыка! Он не знал нот и не записывал свои мелодии, которые начал сочинять ещё в школе. На фортепиано играл по слуху, гармонизируя нутром. Много лет спустя московский композитор Б.С. Франкштейн, к которому обратились с просьбой записать некоторые его произведения, говорил, что музыка Гена уникальна, у него свой, оригинальный, ни с кем не сравнимый почерк.

Его песни "О верном друге", "Несмеяна", "Однокурсник", а также "Ау!", "Листопад", "Звенигород" (на стихи Д. Сухарева) распевал весь факультет. Надо сказать, что у части песен было в основе весёлое коллективное начало. Например, у Гена была музыкальная пьеса под названием "Дорога в Звенигород после дождя". Как-то на очередном сборище решили, что на эту музыку надо бы написать песню. Стали выдавать идеи, рифмы, фразы. А Митя Сухарев обработал всю эту "рыбу" и принёс чудесную песню. Так родился "Звенигород".

Окончив Биофак и поступив в аспирантуру в Институт генетики, Ген продолжал писать стихи, эпиграммы, весёлые и лирические поздравления к праздничным датам и юбилеям сотрудников и друзей. Он был организатором и активным участником всех праздничных вечеров, писал сценарии, руководил хором институтской молодёжи. В памяти старых сотрудников осталась его шутливая постановка "Снежный человек на биоотделении". Ген откликался на все события научной жизни Института то шуткой, то каламбуром, то фотогазетой.

Позже Ген много плавал по морям и океанам. Уставая от работы не только научной, но и физической, Ген умудрялся писать стихи, песни и собирать материал для будущих повестей. Высокая гражданственность всегда была присуща Гену. В 19б4 году в "Комсомольской правде" был опубликован "Космический вальс". В год своей смерти он написал слова к новому гимну России, которые были приняты на объявленный правительством конкурс. Ген написал около 60 песен. К сожалению, многие из них остались неизвестными. Композитор А. Островский называл его талантливым мелодистом. Уже в зрелом возрасте Ген признался, что чем больше он устаёт на работе, тем слышнее в нём самом звучит музыка. Она звучала в нём и днём во время чтения лекций, и вечером, когда он возвращался с работы, и ночью. Обычно рождалась сначала мелодия, а потом приходили стихи. Занятие искусством для Гена не было хобби. Если науку он называл своей любовью, то музыка была его душой. Ген оставил после себя не только музыкальные и поэтические произведения, но и большое количество рассказов, повести, две пьесы, роман (опубликован в журнале"Звезда Востока", * 2-3,1984г.) и киносценарий. Во многие из них органически вставлены строчки его мелодий, иногда песни. Ген никогда никому ни в чём не подражал. Обладая незаурядным чувством юмора, он был буквально кладезем анекдотов, баек, побасенок, многие из которых он сам и сочинял.

Со студенческих лет Ген вёл записные книжки. Сейчас, когда листаешь его записи, в которых наблюдения, мысли, оценки, стихи, зарисовки, кусочки прозы, замыслы, смешные опечатки, анекдоты, понимаешь, какая это была незаурядная и противоречивая личность.

Ген разводил цветы и дарил их знакомым. Его коллекции узумбарских фиалок и стрептокарпусов восхищали всех. Его называли гением цветоводства. В краткие минуты отдыха любил штопать, его штопке могла позавидовать любая женщина. Любил собирать и угощать гостей.

На протяжении всей своей трудовой деятельности Ген не занимал высоких постов и должностей, не сделал блестящей карьеры, да и не стремился к этому. Он был увлечённым человеком, хотел многое сделать, много успеть и работал отчаянно. Ген ушёл от нас в расцвете творчества. А в нашей памяти остаётся живой, активный выдумщик, подаривший нам прекрасные песни и стихи.

Автор текста неизвестен.

    ***

 

Ах, красивая с проседью

Борода.

Я вообще этой осенью

Хоть куда.

Я гляжу этой осенью,

Ох, хитро.

Борода моя с проседью -

Бес в ребро.

Хоть на вид деревенщина

Из ослов,

А какие все женщины -

Нету слов.

Их не сотни, не тысячи,

Посмотри,

А согласно обычаю

Только три.

Впереди Вера строгая -

Красота!

И глядит недотрогою,

И чиста.

За неё хоть на плаху я,

Хоть в огонь.

И лечу малой птахою

К ней в ладонь.

А в другую влюблённый я,

Как пчела,

К ней лечу изумлённо я,

Как стрела.

Словно море безбрежное -

Красота,

И зовется Надеждою

Неспроста.

Ну, а третья красавица -

Возле тех,

Горьких слёз не чурается

И утех.

Говорят, быстротечная,

Как весна.

А по-моему, вечная

В нас она.

С ней не страшно и в омуте

Умереть,

Перед нею беспомощна

Даже смерть.

Ею зверь усмиряется,

Гнев стихий,

Ею жизнь начинается

И стихи.

Борода моя с проседью,

Говорят.

Я влюблён этой осенью

В трёх подряд.

Я гляжу этой осенью,

Ох, хитро.

Борода моя с проседью,

Бес в ребро.

 

Г. Шангин-Березовский