В последний день марта 1978 года в своей небольшой тель-авивской квартире с окнами, едва пропускающими солнечный свет сквозь ветви разросшейся во дворе могучей сикоморы, тихо скончался Иосиф Бергер-Барзилай. Он почти десять лет преподавал политические науки в Бар-Иланском университете, считался признанным специалистом по советологии и коммунистическому движению, писал для газеты "Маарив", а иногда и выступал по радио. Говорили, что ему было около 75, хотя выглядел он гораздо старше. Многие полагали, что это последствия многолетнего заключения в советских лагерях.

В 1972 году, после смерти жены, он замкнулся, почти перестал общаться с людьми. И всё же соседи регулярно встречали этого невысокого, скромно, но всегда безупречно и аккуратно одетого старика в расположенной поблизости синагоге. Они любили слушать его неторопливые рассуждения о мировой политике – чувствовалось, этот человек понимает, о чем говорит.

Большинство из них так никогда и не узнало о том, что в прежней жизни, оставленной за четверть века до того, их тихий собеседник был куда больше известен как всесильный диктатор и жестокий тиран, единоличный правитель, а по сути, и создатель Советского Союза Иосиф Сталин.

 

***

 

Исаак Железняк родился в польском Кракове в 1904 году и получил как светское, так и традиционное еврейское образование. Подростком он увлекся сионизмом, примкнул к молодежному  сионистско-социалистическому  движению  "ха-Шомер  ха-цаир"  и уже в 16-летнем возрасте перебрался в Палестину. Два года спустя он стал одним из создателей и секретарей нелегальной Компартии Палестины и переиначил свою фамилию на Барзилай (от слова "барзель" – "железо" на иврите).

В 1924 году Исаак Барзилай впервые приехал в Москву в качестве участника конгресса Коминтерна, на котором познакомился со своей будущей женой Эстер Фельдман. В Палестину они вернулись уже вместе. Эстер родила сына, а Барзилай по заданию Коминтерна отправился в соседние страны – проверить возможность создания там компартий.

Пять лет спустя он вернулся с отчетом в Советский Союз. Именно тогда он впервые встретился со Сталиным. Тот не был доволен итогами поездки Барзилая: арабским массам оказались чужды коммунистические идеи. Вместе с тем, советскому лидеру пришелся по душе молодой и инициативный палестинский коммунист. Их беседа о ситуации на Ближнем Востоке и взаимоотношениях сионистов и СССР затянулась на пять часов. С тех пор Сталин запомнил Барзилая.

Его ждало снова возвращение в Палестину, реорганизация компартии, переход на нелегальное положение и, наконец, новое задание Коминтерна – работа в Берлине в качестве секретаря Антиимпериалистической лиги, за которую он поплатился тюремным заключением в берлинских тюрьмах "Моабит" и "Шпандау". И только в 1932 году он снова появился в Москве, куда был снова вызван для назначения главой Ближневосточного отдела Коминтерна. Барзилай получил советское гражданство и новое "партийное имя" – Иосиф Бергер.

Бергер-Барзилай с энтузиазмом взялся за организационную работу, но наступали новые времена. В ходе "чисток",  развернувшихся после убийства Кирова, его отстранили от должности и исключили из партии. А вслед за этим арестовали, обвинили в "троцкистской деятельности", осудили и отправили по этапу в Сибирь.

Однако уже в 1936 году его вернули в Москву, чтобы сделать свидетелем на процессе Зиновьева и Каменева. Вот только отчаянный и принципиальный коммунист даже под пытками категорически отказался участвовать в этом фарсе и подписывать вымогаемые следователями показания.

Сталин, внимательно следивший за судьбой бесстрашного знакомца, так и не сломавшегося на допросах, приказал "нэ дабивать смэльчака". Бергер-Барзилай отделался новым сроком и был отправлен обратно в лагерь.

Трудно сказать, откуда этот относительно молодой ещё человек черпал силы, но, казалось, он совершенно не боялся своих палачей. Дважды Бергер-Барзилай объявлял голодовку. В первый раз, требуя свидания с женой, он голодал полтора месяца и в итоге добился своего. В другой раз, в 1941 году, протестуя против очередного приговора – якобы за попытку восстания в лагере, – он отказывался принимать пищу два месяца. В тот раз он был приговорен к расстрелу, но в Москве, на удивление, приговор не утвердили, сославшись на формальную деталь – отсутствие подписи обвиняемого. Вновь Сталин не позволил убить Бергера-Барзилая. Похоже, он уже тогда имел на него виды, предчувствуя, что этот палестинский еврей ему еще понадобится.

 

***

 

В июне 1948 года, ровно месяц спустя после признания Советским Союзом только что образованного государства Израиль, по приказу с "самого верха" комиссия "Норильлага" перевела Бергера-Барзилая в Особую тюрьму НКВД СССР. Официально он убыл в Александровский централ под Иркутском и был этапирован в "Озерлаг". На самом деле, сохраняя максимальную секретность, его привезли в Москву – прямо к Сталину.

Советский вождь хотел детально понимать, что происходит на месте бывшего британского мандата, и единственным человеком, который был способен ему это объяснить, являлся бывший глава Ближневосточного отдела Коминтерна. Никому из своего подобострастного окружения Сталин не доверял, презирая толпившуюся вокруг него челядь за трусость и беспринципность. Не сломленный годами заключения мужественный Бергер-Барзилай, и раньше вызывавший у вождя симпатии, стал его собеседником.

Трудно сказать, что при этом чувствовал сам Бергер. Вероятно, он должен был ненавидеть Сталина, но амплуа, пусть и подневольного, но советника вождя всех народов было куда лучше роли зэка в лагере. Сохранивший ясность ума и знакомый со многими из руководителей еврейского государства, Бергер обеспечивал Сталину точный и беспристрастный анализ ближневосточных событий. И Сталин был в бешенстве: Израиль, который он помог создать, будучи уверен, что еврейское государство станет его оплотом в Восточном Средиземноморье, не спешил вставать на путь коммунизма.

Более  того,  Сталин все глубже ощущал "предательство" советских евреев, отказавшихся почему-то строить еврейскую автономию в Биробиджане, но приветствовавших прибывшую в Москву в качестве израильского посла сионистку Голду Меир чуть ли  не  как  своего  лидера.   Маховик  репрессий  против  "безродных космополитов" начал раскручиваться, стремительно набирая обороты.

 

 

***

Из записей, найденных позднее в личном архиве того, скончавшегося в Тель-Авиве в 1978-м пенсионера, следует, что тайные встречи и беседы Сталина с Бергером, продолжавшиеся почти пять лет, стали постепенно чуть ли не ежедневными, точнее – еженощными. Расспрашивая советника о сути сионизма, Сталин все чаще задавал вопросы о неразрывно с ним связанном иудаизме. Его, выпускника духовной семинарии, все больше страшила неумолимо приближающаяся смерть и ужасала предстоящая расплата за все, совершенное в этом мире. Вновь и вновь он заставлял повторять Бергера начало третьей главы из "поучения праотцов": "Вдумайся в три вещи и не согрешишь. Из чего ты вышел? – Из смердящей капли. – Куда ты идешь? – В прах и во тлен. – И пред кем держать тебе ответ? – Перед Царем царей, да будет благословенно Имя Его".

Несмотря на значительную разницу в возрасте – Бергер был почти на четверть века моложе Сталина, – годы в лагерях состарили его настолько, что выглядели они почти ровесниками. От многолетнего и постоянного общения они даже стали в чем-то похожи друг на друга – еврей Бергер и осетин Сталин. Как прожившие долгие годы в браке супруги – мимикой, движениями и повадками.

Как-то вождь со смехом рассказал, что, возможно, и в нем течет еврейская кровь, недаром "джуга" (ჯუგა) на одном из грузинских диалектов – название еврейского народа, а значит, его настоящая фамилия по-русски звучит как "сын еврея". Неизвестно, когда точно это произошло, но  ночные  беседы  о политике и сионизме постепенно превратились в часы, проводимые над еврейскими священными книгами. Ещё со времен семинарии Сталин немного знал иврит. Бергер же, получивший в детстве религиозное образование и обладавший феноменальной памятью, стал его проводником в лабиринтах еврейской философии. Нарастающее разочарование в созданной и запущенной им ценой столь неимоверной жестокости государственной машине, остановить которую был теперь бессилен и он сам, страх перед приближающейся смертью и всё более глубокое погружение в иудаизм неизбежно меняли сознание диктатора.

Судя по всему, кульминация случилась в первые дни марта 1953 года, незадолго до того, как "Дело врачей", ставшее апофеозом "борьбы с космополитизмом", должно было перерасти в массовые еврейские погромы по всей стране с последующей депортацией советских евреев на Дальний Восток.

В тот момент Сталин и Бергер учили талмудический трактат Гитин, где рассказывается о римском императоре Нероне, жестоко подавлявшем восстание евреев и вдруг осознавшем, что это не его собственное желание, но повеление грозного Б-га иудеев, который, решив покарать свой народ за грехи, превратил императора в инструмент мести, намереваясь  затем наказать его  за  это  преступление.  В ужасе, говорилось в трактате, Нерон принял перед смертью иудаизм, стремясь уберечь себя от предстоящей кары. Похоже, что Сталин вдруг сам ощутил себя Нероном, осуществляющим гонения на евреев и другие преступления не по собственному желанию, но по воле Б-га, который, отводя ему роль исполнителя жестокого наказания, намеревается затем обрушить на него всю ярость свою. Внезапно вождь всех народов осознал неизбежность предстоящей ему расплаты.

 

***

 

Та их встреча стала последней. Организм Бергера, разрушенный голодовками, пытками и долгими годами лагерей, не выдержал – на следующее утро он умер. Но Сталин уже принял решение и, как всегда, действовал быстро и жёстко. Неизвестно, оказался ли кто-нибудь из ближайшего окружения Сталина посвященным в тайну. В любом случае, никто из этих людей не посмел бы возразить, так как не представлял, что задумал безумный тиран  на  этот раз и каким образом следует себя вести – вдруг это новая проверка на верность. Они  хоронили  Бергера  в гробу вождя,  глотая  слезы от ужаса и готовясь к переделу власти в огромной и уже ядерной державе.

По официальным документам Бергер к этому времени был освобожден из лагеря и осужден на поселение в Сибири. Туда, в поселок Маклаково возле Енисейска, работать ночным сторожем в колхозе и отправился с бумагами на имя бывшего зэка всесильный властитель страны, раскаявшийся и жаждущий заслужить божественное всепрощение и грядущий мир. Теперь он жил жизнью одного из тех, чью судьбу он прежде с легкостью и безжалостно разрушал одним росчерком пера. Он даже списался с женой Бергера – и они встретились. Неизвестно, посвятил ли он Эстер, не видевшую мужа полтора десятка лет, и её сына, практически не знавшего отца, в свою страшную тайну или списал всё, включая и "провалы в памяти", и "нежелание обсуждать прошлое", на пережитые страдания и лишения. Но что потрясло Эстер больше всего – глубокая и искренняя религиозность бывшего атеиста и коммуниста.

В 1956 году решением Президиума Верховного Совета СССР приговор Таймырского окружного суда в отношении Бергера был отменен. Вскоре в адрес спецотдела УМВД Красноярского края ушло письмо об освобождении Бергера из ссылки. Его реабилитировали и даже восстановили в партии. Впрочем, "нынешнему Бергеру" – соблюдающему религиозные традиции еврею – это было мало интересно. Он вернулся в Москву, затем как бывший гражданин Польши (кем и был урожденный Исаак Железняк) получил право от советских властей вернуться в польское гражданство и переехать вместе с семьей в Варшаву. А через год он уже жил в Израиле.

Он прожил там еще четверть века, читая лекции по политологии и слывя международным авторитетом в вопросах советской политики и коммунистического движения. Он даже опубликовал несколько книг, это были обработанные им записки настоящего Бергера, хотя заканчивал он их уже сам. В книге "Крушение поколения", где последняя, 11-я глава написана о периоде "после смерти Сталина", это заметно особенно ярко. Дело даже не в изменении стиля – рассуждая об умершем тиране, автор то и дело упоминает о встречах или беседах, которые не могли быть известны зэку Бергеру, но, естественно, были знакомы самому Сталину, причем даже не особо стараясь скрыть это несоответствие. Так, например, поражает, с какой осведомленностью о деталях повествует Бергер-Барзилай о закрытой встрече и секретных протоколах, подписанных на Ялтинской конференции Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным.

Он умер в конце марта 1978-го, не дожив около полугода до своего столетия.

 

От редакции: эта статья опубликована на сайте 9-го канала TV Израиля 1 апреля 2016 года. Просим читателей обратить внимание на дату публикации. И вообще просим не забывать, дорогие читатели, что вы находитесь на странице под названием "Первоапрельский альманах".  Пожалуйста, вспомните о том, что написано в Предисловии к этой странице.

И ещё: напомним только неискушённым читателям, что если в любом тексте вам встречаются слова, выделенные синим шрифтом, к тому же ещё и подчёркнутые, это не просто так. Это гиперссылки. Кликните левой кнопкой мыши на этих синих словах, то есть на гиперссылках, и вам откроется много тайн.