Пчела – не хищник. Каждый знает:
Она, ужалив, погибает...

 

    В Израиле Макс перебивался, как говорится, с хлеба на квас, получая на заводе, куда его устроили по большому блату, минимальную зарплату.

   Получалось, правда, писать статьи для русских сайтов. Покупатели его статьи хвалили и давали неплохую цену. Статьи продавались через интернетовскую текстовую биржу. Да вот беда: не умел Макс ставить свою писанину «на поток» - чтобы её было много, и чтоб все покупали. Он влюблялся в тему статьи, в неё саму и обсасывал, шлифовал текст - и суть, и стиль, и орфографию. Но, получая удовольствие, платил за него малой плодовитостью. Так что тексты, в сущности, приносили мизерный доход, а украшали максову жизнь лишь так называемым «творческим процессом». Это словосочетание Макс не любил за претензию на «творчество» - замах на уподобление Творцу. Ну, хороший текст, ну приятна похвала, ну купили её по хорошей цене. Так сразу и творец? Глупости…

   Среди покупателей его статей выделялась одна дама, не скрывавшая своего восторга по поводу максова стиля, но достаточно зловредная, требовательная, а иногда и просто ругачая. Порой, после яростной переписки с ней Макс, получив от неё штрафные очки, значительно понижающие его рейтинг, подолгу со своей симпатичной обидчицей не общался.

   Но всё же, как часто бывает, спустя какое-то время один из поссорившихся делал робкую, а то и не очень, попытку к сближению, и их  дружба снова расцветала, да так, что Макс иногда писал Юлии (так её звали) стихотворные поздравления к празднику, которые её явно радовали. Переписка шла по внутренней почте текстовой биржи, и модератор внимательно следил, чтобы послания не содержали сведений, позволяющих вести прямую переписку.  Ведь тогда партнеры cмогут совершать сделки помимо биржи, лишая её законного процента. За такое посягательство модератор мог исключить нарушителя из списка пользователей биржи - серьезный удар по материальному (для Макса – только эмоциональному) благополучию. Однажды Юлии всё же удалось безнаказанно намекнуть Максу, что она живет в украинской Умани. Макс ввел в поисковик «Юлия Умань». Получив довольно много ссылок, отыскал среди них её сайт, где она давала уроки копирайтинга. Списался с ней через этот сайт и, продолжив ненадолго для конспирации внутреннюю переписку на бирже, они вскоре перешли уже на прямое общение и по э-мейлу, и даже по Скайпу.

   Она оказалась дамой средних лет. Не красавица, но умная и приятная, особенно когда улыбалась. Макс отметил её гладкую питерскую речь, и Юлия призналась, что ей пришлось какое-то время жить в  Ленинграде – она там училась и даже была замужем, но не сложилось (она намекнула на то, что муж не выдержал жёсткости её характера), так что ей пришлось вернуться в «родные палестины», то есть в Умань.

   В Умани Макс никогда не бывал. Знал только, что один из его родственников, родом оттуда, мальчиком вместе с семьей бежал в Москву во время украинского голодомора 1930-х годов. В Израиле об Умани он услышал больше, чем когда-то в Союзе. Оказалось, что в этом небольшом городе похоронен хасидский праведник Нахман, правнук основателя хасидского течения в иудаизме. Так вот могила этого Нахмана – объект паломничества очень многих евреев. Они десятками тысяч приезжают в Умань, чтобы поклониться ему. Местные жители не очень рады этим ежегодным нашествиям, ведь дело доходит и до столкновений, зачастую из-за неподобающего поведения «гостей».  Но власти не препятствуют потоку религиозных туристов – наполнение городской казны за какие-то полторы недели окупает городские расходы всего последующего года. Этот массовый заезд происходит в канун Еврейского Нового Года (Рош-а-Шана).

   Как-то весной Юлия сказала Максу, что получила заказ на литературную обработку перевода с иврита книги одного израильтянина, поэтому, из-за нехватки времени, её аккаунт в Скайпе будет закрыт («офлайн») и переписка тоже станет вялой. Макс принял эту новость спокойно и пожелал удачи в интересной работе.

    Но, неделю спустя, Юлия сама вышла на связь с интересным предложением.

-  Макс, вы ивритом хорошо владеете?

- Не блестяще… Общаюсь на этом языке, читаю газеты, хотя для точности иногда заглядываю в словарь. Несколько статей перевел на русский  для  одной газеты в Хайфе. Но на слух понимаю только диалоги, а новостную трескотню разбираю с трудом.

- Дело в том, что заказчик обещает приличную сумму, и я готова поделиться с человеком,

 знакомым с ивритом и израильскими реалиями. Мне нужно выверить текст моего русского перевода на соответствие ивритскому оригиналу, чтобы не позориться. Может, подъедете в Умань на недельку? Я организую вам бесплатное жилье у своих друзей и оплачу проезд в одну сторону. Кормить вас будут дома и совершенно бесплатно.

- Мне это интересно, но надо на работе договориться об отпуске.

- И когда ответите?

- Завтра вечером.

- Хорошо. Жду вас. Пока.

- Всего хорошего.

* * *

Чтобы добраться туда из Израиля, нужно лететь самолетом в Киев, Одессу или Черкассы, а далее автобусом в Умань. Хотя Черкассы к Умани ближе других аэропортов, но Макс рассудил, что через Киев надежнее всего: и самолеты летают ежедневно, и порядка с автобусами в аэропорту украинской столицы, скорее всего, больше…

    Прилетев в аэропорт Борисполь около 9 утра, он успел только на полуэкспресс в Умань в 10:45. Удалось «сократить» почти шестичасовую поездку тремя часами нечасто прерываемого сна.  Минут за пять до прибытия в Умань Макса растолкала болтливая соседка, всю дорогу что-то ему рассказывавшая, несмотря на отсутствие его междометий, обозначавших присутствие в разговоре.

     Покинув со своим чемоданом тесный автобус, уже вполне проснувшись, Макс вошел в зал ожидания и, осмотревшись, узнал Юлию, стоявшую посреди зала с плакатиком, на котором крупными буквами было напечатано «МАКС». Увидев немного в стороне от неё цветочницу, он купил небольшой букет, подошел сбоку к Юлии и поздоровался. Она обернулась и просияла, ответив на приветствие и принимая цветы.

-  Ну, куда теперь?  -  спросил он.

- Я должна извиниться перед вами, Макс, - ответила она – но люди, на которых я рассчитывала, уехали, и вам придется выбирать между гостиницей и комнатой в моей квартире.

- Я предпочитаю скромный излишек своих денег прогулять с друзьями, нежели отдать его администрации.

- Значит, друзья!

И они, улыбнувшись, пожали друг другу руки.

   Пройдя к её припаркованной неподалеку машине, они сели в неё, положив чемодан на заднее сиденье. Через несколько минут остановились возле четырехэтажного дома советской постройки. Юлия, дождавшись, когда Макс возьмёт чемодан, заперла машину, и они поднялись на второй этаж.

- Пол свежевымыт, так что снимайте обувь и проходите вон в ту комнату. Она - ваша! - сказала Юлия, переобуваясь.  - Там вы достанете ваши шлепанцы и сможете не ходить босиком.

Он последовал указаниям хозяйки. Комната была небольшая, с одним окном, выходящим на улицу. После ванной он оделся в домашнее, вышел в гостиную и осмотрелся.  Всё  опрятно, книжный шкаф,  диван, на стене – небольшой интересный  речной пейзаж, башня компьютера под письменным столом с плоским экраном на столешнице. Из кухни выглянула Юлия.

- Ну как? Все удобно? Нигде не жмет? – улыбнулась она.

- Нет, спасибо, всё в порядке!

- Проходите на кухню. У меня всё по-простому.

На столе стояли две тарелки с супом и всё, что нужно для еды.

- Я не предлагаю вам вина по случаю встречи, так как надеюсь, что мы пару часов поработаем, выпив по чашечке крепкого кофе. Как вы на это смотрите?

- Положительно. Поездка-то деловая.

- Вот и замечательно!

И суп, и второе мясное были достаточно вкусными, но без кулинарных изысков. Закончив обед ароматным кофе, они перешли в гостиную.

- Ну, и где материал?

- Погодите, есть предыстория. Я согласилась быть книггером.

- Простите, кем?

- Литературным негром. Мне дали оригинал на иврите и подстрочник. Нужно создать литературное произведение на русском с указанием автора оригинала. Я играю роль переводчика и редактора перевода одновременно, но имени моего в издании не будет. Так что слава и основной гонорар достанется не мне.

- А вообще заплатят?

- Обещали три тысячи долларов. Тысяча – ваша, если вы согласны меня консультировать.

- А задаток вы получили?

- Да, пятьсот долларов.

- Ну, что ж. Начнем, пожалуй! Где оригинал, подстрочник, ваш перевод? Как будем работать?

- Вот вам всё, кроме моего текста. Сначала я буду его не быстро читать, а вы на слух ловите огрехи и тормозите меня. Похвалы не возбраняются. Можете заглядывать в оригинал и подстрочник. На следующем этапе вы будете вычитывать текст перевода сами и сопоставлять его с оригиналом.

- Поехали!

 

   В девять вечера Юлия предложила поужинать, а потом, учтя шебутную для Макса предыдущую ночь, отправила спать. Как только Макс укрылся одеялом, мгновенно уснул.

 

   Проснулся он от какого-то шороха. Хозяйка, похоже, что-то искала наощупь в шкафу.

- Включите свет, не заморачивайтесь! – сказал Макс.

- Да ничего, я уже нашла крем. Извините! Просто забыла перенести его отсюда. Все, уже ухожу...

Он выставил руку, и она нырнула Юлии под халат, когда та проходила мимо его кровати. Ухватив хозяйку за нежную плоть бедра, Макс, потянув на себя, сказал:

- Иди сюда...

 

   Утром Макс, открыв глаза, тихо позвал:

- Юль!

   Никто не отозвался. Он умылся, оделся и вышел в гостиную. Юлия сидела напротив экрана, работая с текстом. Он подошел к ней и обнял. Она вздрогнула и отстранилась.

- Доброе утро! – сказал он. – В чем дело?

- Послушай, - отвечала она, – это наше ночное приключение было приятным, но ведь ты приехал  не  как секс-турист, а для важной и срочной работы. Поэтому, пока мозги ещё могут, им надо работать, а прочие дела давай оставим на время их отдыха. Идет? Иначе я не уложусь в сроки, а это для меня совершенно реальная катастрофа. Завтрак – в кухне на столе. Поешь и приходи! Продолжим творчество...

  Макс молча пошёл на кухню. Когда он вернулся, сказал Юлии: «Спасибо!» и  выжидательно замолчал. Она улыбнулась:

- Не  злись! – и, взяв за руку, прижала его ладонь к своей щеке и губам. – Я хочу ещё пройтись с тобой по историческим местам и погулять в Софиевке. У меня есть фотографии начала прошлого века, чтобы ты понял, насколько город изменился.

- Ладно! Давай работать... – смирился Макс.

 

   Неделя пролетела быстро, поскольку было много работы с текстом, украшенной парой экскурсий: по изуродованному временем старинному городу, давно утратившему блеск деловой столицы края, и неторопливая прогулка по Софиевскому парку, спорящему красотой с лучшими парками Европы. Юлия сказала Максу, что она – потомок графов Потоцких, хозяев этой территории в XVIII -XIX веках.  Поскольку при советской власти хранить документы об этом родстве было опасно, они не уцелели.

- А, так вот откуда гордыня! – заметил Макс.

- На колени!  - шутливо повелела она. Он сделал вид, что повинуется, и они рассмеялись.

   Когда она рассказывала историю города и появления Софиевки, он спросил её о причинах обилия тогда в этих краях евреев. Ведь, судя по тому, что он читал, в Умани в начале XIX века население чуть ли не на три четверти было еврейское. Она объяснила это тем, что Потоцкие не нашли другого способа поддерживать благополучие края, кроме экономической организации и упорядочивания торговли. Никто лучше евреев с такой задачей справиться не смог бы. Потоцкие сняли с евреев многие ограничения. Уже после смерти  своего мужа  красавица  София Потоцкая даже уговорила хасидского цадика Нахмана переехать в Умань, обеспечив ему надежную резиденцию. Это было дополнительным знаком евреям селиться здесь и участвовать в процветании торговли и ремесел, что напрямую обогащало самих Потоцких и позволяло им, среди прочего, даже дарить драгоценности русским царям и щедро оплачивать вооружение армии. В ответ на это русские перестали поддерживать кровавую угрозу полякам и евреям - украинское повстанческое движение гайдамаков, сокрушившее  в середине XVIII века благополучие края.

   Работа двоих над одним текстом порой превращается в настоящую войну, разве что без рукоприкладства. Их взгляды на нормы литературного языка, осведомленность о правильности и точности применения слов, идиом и формулировок иногда сильно отличаются, и это приводит к спорам,  к которым Юлия и Макс уже привыкли, общаясь на текстовой бирже. Нежные отношения,  втиснутые  в  жёсткие  рамки,  взвинчивали  их  борьбу, что странным образом делало текст чётче и ярче.

     По окончании работы Юлия выдала Максу шестьсот долларов – оплату перелёта в Израиль и часть гонорара. Остальное она обещала выслать после того, как заказчик полностью расплатится с ней. На вопрос Макса: «А если обманет и не заплатит?», Юлия ответила: «Я его накажу».

   Последний вечер и ночь они  никак  не  могли расстаться и старались, как могли, порадовать друг друга словом и лаской. Утром она не захотела отправлять его в Борисполь автобусом, а решила отвезти   сама. В пути они пару раз останавливались – поговорить, обняться... В аэропорту, прощаясь, он сказал ей:

- С заказчиком – поаккуратней!

- В смысле?

- В смысле «побереги себя». Хотя бы для меня... И вообще, ты можешь пообещать мне, что скоро ко мне приедешь?

- Зачем?

- Мне будет очень тебя не хватать...

- Что, тёлку себе не найдешь?

- Зачем ты так?.. Мне кажется, если без «шизы», мы понимаем друг друга, и вообще – уже не дети...

- Да у вас в Израиле русские писаки не очень-то нужны...

- Очень много «читак». Им-то пишущие по-русски, как мёд на раны, если, конечно, пишут хорошо...  А ты в этом знаешь толк...

- Ну, скорее – ты.

- Скорее... медленнее... Ты можешь всё организовать, у тебя всё обретает какие-то... ноги, что ли... Всё начинает двигаться...

- Ладно... Обещать не буду, но постараюсь. Беги скорей, скоро трап уберут...

  Они ещё раз крепко обнялись и чмокнули друг друга.

- Приедешь домой – не забудь сообщить!

- Обязательно!

 

   Электронная связь между ними не прерывалась, и вскоре Юлия сообщила, что заказчик работу взял, но пообещал оплатить её лишь после публикации, то есть ещё через месяц-полтора. Встреча закончилась скандалом, после которого Юлия была уверена, что деньги она не получит. Спустя какое-то время, она сообщила, что перевод вышел в свет, и книга появилась на прилавках. Но попытки Юлии связаться с заказчиком не увенчались успехом. А еще через пару недель общение прекратилось. Не отвечали ни электронная почта, ни Скайп.

 

   Забеспокоившись, он позвонил ей по телефону. Ответил капитан украинской полиции. Макс объяснил по-русски, кто он и откуда звонит. Капитан упорно продолжал говорить по-украински. Макс как можно мягче объяснил капитану, что может с ним говорить только по-русски или на иврите. Ведь, не поняв украинскую речь, Макс может невольно ввести уважаемого господина офицера в заблуждение.

    Капитан перешел на русский, и, после ряда экивоков и уходов от ответа, сообщил, что Юлия погибла у себя дома от черепно-мозговой травмы.

   Он добавил, что Макс поможет следствию, если подъедет в Умань.  Макс попросил прислать на адрес его электронной почты официальный запрос и билет на самолет Тель-Авив – Киев, а также гарантию оплаты обратного рейса. Спросил о возможности доставки из Киева в Умань попутным рейсом украинского МВД. Капитан сказал, что постарается выполнить эти требования и что для связи между Киевом и Уманью полиция использует и вертолеты тоже.

   Макс связался со своим адвокатом, и узнал от него, что полезно, вылетая в Украину по такому поводу, иметь при себе справку (на английском!) израильского МВД о том, что в период (указать даты) Макс не покидал территорию Израиля. Невредно также посетить посольство Израиля в Киеве и сообщить о своем участии в украинском уголовном процессе.

 

   Все же Макс опасался оказаться в Украине фигурантом дела об убийстве. Трудно ожидать от полиции провинциального украинского городка уважительного церемониала по отношению к еврею, хоть и иностранцу.  Но не поехать туда будет предательством по отношению к близкому человеку - его женщине и коллеге. Всё же он решил по возможности отсрочить отъезд, постаравшись помочь полиции из-за границы. А приехать туда хотел тогда, когда дело дойдет до суда, даже, может быть, и после приговора. Просто боялся.

  Полицейский капитан связался с ним из Умани и сообщил, что его начальство не настаивает на приезде Макса также и из-за связанных с этим денежных расходов. Его просят выслать в полицейское управление справку о пребывании вне Украины в предполагаемый день гибели Юлии.  Ему будут признательны за предоставление любых сведений по этому поводу.

   Макс сообщил капитану, что незадолго до гибели Юлия говорила о денежном конфликте с заказчиком перевода, назвал книгу и автора: «Две волчицы» Ицхака Каакуа. Возможно, с преступлением связан официальный переводчик. Поскольку в израильские магазины книга на русском ещё не поступила, Макс попросил капитана срочно выслать ему с нарочным в Израиль один экземпляр. Можно и просто постранично сосканировать её и переслать Максу по электронной почте. Ивритский оригинал он уже приобрел, так что можно будет срочно проанализировать текст, чтобы попытаться выявить указания на мотивы преступления.

    Получив на следующий день от капитана отсканированный текст изданного перевода, Макс заново вычитал его. В нем содержались, кроме опечаток, серьезные ошибки по сути изложения, которые отсутствовали в тексте, сработанном во время пребывания Макса в Умани. Например, летний праздник Шавуот в переводе назван Симхат Тора. И еще... Мужчина покидает семью, оставляя своих детей на попечение СВЁКРА. Написали бы «своего отца». Но в оригинале используется ивритское «хутан», что означает «тесть». То есть и здесь переводчик допустил настоящий ляп. Дважды в переводе выстрел из ружья производится «нажатием на скобу». Что, переводчик не знает слова «курок»? А скоба как раз предотвращает случайное нажатие на курок. В тексте перевода -  десятки случаев неправильного склонения, спряжения и ошибок в единственном и множественном. Макс с Юлией такого не допускали...

   Капитан Левченко отыскал в интернете московский адрес и телефон Натана Кугельмана – переводчика, указанного в выходных данных русского издания.

- Здравствуйте! Господин Натан Кугельман?

- Да, добрый день!  Я вас слушаю.

- С вами говорит капитан украинской полиции Николай Левченко из города Умань.

- Очень приятно, но непонятно... По какой причине?.. Что случилось?

- Случилось страшное... Погиб человек. Женщина. Юлия Кравченко. Литератор. Она переводила ту же книгу, что и вы. Название книги «Две волчицы».

- И вы, г-н Левченко, считаете, что я имею отношение к этой гибели? Я и в Умани-то никогда не бывал.

- Г-н Кугельман! В квартире погибшей обнаружен экземпляр перевода, текст которого микроскопически отличается от текста изданной на русском книги «Две волчицы».  Вы поручали кому-нибудь перевод на русский этой книги?

- Нет, я переводил ее сам!

- Дело в том, что переводчик вашего уровня не мог допустить такие ошибки, которые обнаружены в русском издании читателем. Г-н Кугельман! Если вы сейчас же не назовете людей в Умани или хотя бы в Украине, ммм... помогавших вам с переводом, мы направим запрос в Интерпол, и вас доставят в Умань в кандалах, как подозреваемого в убийстве!

- Погодите... Дайте подумать... Черт...

- Я жду!

- Семён... Семен Борисович Бергман...

- Адрес! Телефон!

- С-сейчас... Точного адреса не знаю... Это Украина...  Телефон в записной книжке... Подождите...

- Хорошо, подожду...

Пока Кугельман искал записную книжку, Левченко сказал лейтенанту Петренко:

- Сергей! Срочно! Отыщи в Умани Семена Борисовича Бергмана и задержи под любым предлогом!

И снова – Кугельману:

- Нашли?

- Да...  - И он продиктовал номер.

- Это Умань.  – сказал Левченко. Г-н Кугельман! Не вздумайте предупредить Бергмана о нашем интересе к нему. Этот человек серьёзно вас подставил, опозорил на весь мир!

- Но какие там ошибки?

- А вы сами почитайте, как он перевел еврейское слово... «ШЕВИЁТ» кажется...

- Да?

- Возможно, мы вас еще побеспокоим... До побачэння!

- Пока...

 

- Макс?

- Да.

- Привет! Это Левченко...

- Здравствуй, Николай! Какие новости?

- Мы задержали одного гражданина в Умани. Он, возможно, был на связи Кугельмана с Юлией. Всё отрицает, и трудно нам уцепиться за что-нибудь... Может  быть,  у тебя есть какая-нибудь идея?

- Николай! Смотри: Юлия мне заплатила долларами за моё участие в переводе.  Есть шанс, что она получила их от  этого человека, и на купюрах могут быть отпечатки пальцев их обоих. Перешли эту дактилоскопию мне на бланке запроса вашей полиции к нашей на предмет обнаружения таких отпечатков на представленных им мной купюрах. Я пока свяжусь с моим адвокатом. Он передаст твой запрос кому следует и все организует.  Идет?

- Договорились! Будем на связи!

 

   У следствия набралось достаточно косвенных улик, в том числе отсутствие у Бергмана алиби и его чистосердечное признание, чтобы передать дело в суд. Присяжные решили, что он виновен, и обвиняемый получил полтора десятка лет строгого режима.

  Макс приехал в Умань, встретился с Левченко, и они вместе побывали на кладбище у несчастной Юли. Макс возложил на холмик цветы и попросил:

- Николай! Обратись куда надо, чтобы из стоимости имущества Юлии Кравченко выделили средства на установку достойного надгробия, ведь у неё не оказалось наследников. И ещё. Попробуй, пожалуйста, сосканировать и переслать мне несколько ее фотографий.

 

    Через неделю Левченко переслал фотографии, а ещё через пару месяцев -  фото памятника на могиле Юли.  Макс пригласил Николая в Израиль, и они встретились. Макс уступил другу свой диван, а сам спал по-походному, на раскладушке. Когда Николай не был занят знакомством со страной, они делились воспоминаниями, сидя дома, гуляя по притихшим в субботу или вечерами тель-авивским улочкам, пустеющей лишь к утру набережной.

- Послушай, Макс!  - сказал однажды Левченко, глядя на стоящий на письменном столе фотопортрет Юлии, -  мне, конечно, стыдно, но я так до конца и не понял, как пролезли эти грубые ошибки в издание работы маститого переводчика. Зачем Бергман подставил Кугельмана, а потом ещё и убил твою Юлю?

- Коль, я не знаю, как в точности всё случилось, но могу предположить.

   Юля ведь не обыкновенный наёмный писака, а мастер текста, к тому же «гордая   полячка» ... Она, наверное, предвидела ситуацию неоплаты своего труда и заготовила экземпляр перевода, испорченного известными нам ошибками. И когда Бергман пришёл к  ней за товаром без денег, ей стало ясно, что её надувают. Тогда она, спрятав у себя в тайнике правильный текст, отдала Бергману текст-«бомбу». Так сказать, пчела ужалила вора.

   Обычно перед сдачей в печать текст тщательно вычитывают, но, когда хапуги хотят сэкономить, они какие-то тонкие процедуры (а вычитка текста – тонкая процедура) пропускают. Я думаю, Юля надеялась, что текст всё же перечитают, и ошибки поправят. Куда там! Все – по системе «бикицер», скорей получить деньги! Ну вот, деньги получили, а какой-то дотошный русский читатель сообщил издателю перевода и, возможно, самому автору оригинала об этих «ляпах». Наверное, разразился скандал, и издатель, быть может, потребовал возврата приличной части гонорара. Это ударило и по карману, и по репутации официального переводчика, шибануло по-средника - Бергмана. То есть, в известной мере, обрушило его бизнес.  А Бергман переоценил скрытность своей связи с литературной рабыней, и, не зная обо мне, просто казнил её.

- Да, теперь картина яснее. В судебных документах изложены только факты и улики, а подсудимый старался не вдаваться в подробности. Признался – приговорили, и все...

- Николай! А мне не совсем ясно, как ты добился от него чистосердечного?

- Макс, знаешь, в сыске подчас наглый наезд на подозреваемого позволяет получить то, что никакое точное расследование не даст. Прямых улик против Бергмана не было, и я, не особо надеясь на удачу, сказал ему:

- Г-н Бергман! В Израиле, у друга убитой Юлии Кравченко, обнаружены долларовые купюры с отпечатками ваших пальцев. Если вы сейчас же признаетесь в убийстве, мы позволим вам в наступающий на днях еврейский новый год без очереди помолиться на могиле реб Нахмана, и он, как обещал*, будет вашим заступником перед Господом. А если нет, вы досидите в СИЗО до самого суда, и ещё неизвестно, доживете ли вы до окончания вашего срока, чтобы успеть посетить могилу цадика.

-...

- ...Ох, гореть вам, Семён Борисович, как видно, вечно в аду!

И Бергман сказал:

- Признаюсь ...

_____________

*Легенда гласит, что Реб Нахман из Брацлава, умирая в Умани, торжественно пообещал быть пред Господом заступником того, кто придет молиться на его могиле в праздник Рош-а-Шана, «будь он даже закоренелым грешником».

 

Автор: все персонажи и ситуации – вымышлены. Их совпадения с реалиями – случайны.