Время меняет адрес,

среда переходит в четверг.

Мир, май, июнь - потеряны календарём.

Визитки прошлых героев

под ветром – то вниз, то вверх.

Вниз, без виз, где время кричит: «Старьё берём!»

 

Кажется – всё внезапно,

но время смеется в ответ.

Память ищет на свалке своё барахло.

Время меняет адрес,

но нет его, нет его, нет…

И поле вчерашних снов быльём поросло.

 

 

***

 

Эпоха непонимания,

Империя недоверия.

Не поздняя, и не ранняя -

Бесконечная империя,

 

Где хищники пляшут с жертвами,

То с левыми, а то - с правыми…

Где нужно быть только первыми

И правдами, и неправдами.

 

 

 

***

 

Уходит время бескорыстных песен,

Всё реже слышно: «Друг, товарищ, брат»…

Всё чаще: неудачлив, значит – честен,

Зато нечестен – выгодно богат.

 

Ты чувствуешь, дружище, как уходит

Наивная застенчивость, и с ней –

Нелепое, как дым без парохода,

Теряет голос эхо наших дней.

 

 

 

***

 

Завтрашние события

оставим на завтра,

Вчерашние события

остались в прошлом.

 

Может, любовь обернется

козырною картой,

Жданно-нежданной,

не пошлою и не ложной.

 

«Завтра» придёт, подмигнув,

усмехнувшись «сегодня»,

Случайной поэзией

переменив прозу.

 

Сможет ли время от этого

стать чуть свободней?

Ответа не знаю. Но знаю,

что есть козырь.

 

 

***

 

Двойные стандарты. А, может, тройные…

И даже не прячется фига в карман.

Враньё — как экзема. Как жизнь — аллергия.

И кажется, тот, кто не пьян, всё же пьян.

 

 А если не пьян, то считает нетрезвым

Тебя и меня, всех, кто слышит враньё…

По сердцу стеклянному будто железом

Ведут и ведут, и долдонят своё…

 

 

 

 ***

 

В своих безбожных небесах

«Шестидесятники», устав от волейбола,

Поют Булата, слушают «Спидолу»,

Читают. Женя, Роберт и Андрей…

Но небеса — темней, темней, темней.

И мрак предательством пропах.

 

Внизу всё тот же неуют.

Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,

Плывут куда-то с капитаном Немо,

И с косами — не ангелы стоят,

И не понять — кто прав, кто виноват,

И что там у костра поют.

 

Ломают памятники в дым,

И те, кто в небесах, понять не могут,

Зачем, куда, в какую путь-дорогу

Собрались те, кто, перепутав след,

Осваивают тот и этот свет,

Где страшно мёртвым и живым.

 

 

 

***

 

Где-то на окраине тревог,

Где живут бегущие по кругу,

Вечность перепутала порог,

И в глаза взглянули мы друг другу.

 

Черствые сухарики мечты

Подарила, обернувшись ветром

В мареве тревожной маеты,

Где окраина так схожа с центром.

 

 

 

***

 

Тёплый ветер, как подарок с юга.

Посреди ненастья – добрый знак.

Как рукопожатье друга,

Как улыбка вдруг и просто так.

 

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,

И длинней - всего лишь на него.

Облака – от встречи до прощанья,

И судьба. И больше ничего.

 

 

 

 * * *

 

Не выкорчевываю корни — извлекаю.

Любовь и дружбу не делю, не вычитаю.

Читаю мысли, что считают — повезло.

И умножаю, умножаю, умножаю

Печаль и слёзы на удачи. И не знаю,

Как вывести за скобки боль и зло.

 

Гармонию и алгебру не разделяя,

Я цену правды познаю — не вычисляю,

И степень милосердия ценю сильней.

Есть план решения, но нет пока ответа,

И доказательств теоремы тоже нету.

И длится, длится извлечение корней.

 

 

 

***

 

Отболев, появляется снова.

Разрывая планету на части,

Вслед за делом бросается слово,

И становится призраком счастье.

 

Свет распался на части света,

Мир с войной говорит несмело.

Есть вопросы, но нет ответов.

И до них – никому нет дела.

 

 

 

 ***

 

Вновь время мертвых душ. Цена им грош.…

Жизнь далека от праведного слова.

Тем более, и тень уже свинцова.

А думалось «уж замуж невтерпеж»...

 

На праздники встречались за столом

И обсуждали тайны винегрета.

И лишь сейчас понятно: было это

У времени под ангельским крылом

 

 

 

***

 

На окраинах воздух свежей,

На окраинах дышится легче.

Там «Ещё», позабыв про «Уже»,

Беззаботно шагает навстречу

 

Дню и ночи, не думая впрок,

Кто удачливей – принц или нищий?

Тот – не близок, а тот – не далёк...

Ну, а воздух – действительно чище.

 

 

 

***

 

Принимаю горечь дня,

Как лекарственное средство.

На закуску у меня

Карамельный привкус детства.

 

С горечью знаком сполна –

Внутривенно и наружно.

Растворились в ней война,

И любовь, и страх, и дружба…

 

 

 

***

 

«Больше дела, меньше слов,

До свиданья, будь здоров!» -

Так отец повторял, я смеялся,

а время летело…

 

«До свиданья» сменилось, увы, на «прощай».

В неизвестность отъехал последний трамвай.

Больше, всё-таки, слов и печали.

Такое вот дело.

 

А на фотках – улыбки, и взгляд без тревог,

Машет шляпой с трибуны смешной полубог,

И «Ура» отвечают, шагая не в ногу,

колонны…

 

Больше дела, - отец напевал, - меньше слов,

Я не спорю, допеть эту песню готов,

И пою. Только привкус у пенья

нежданно солёный.

 

 

 

***

 

- Всё хорошо. Только небо сердито,

Гром, как внезапный разрыв динамита

Или как эхо ночной канонады…

– Может быть, хватит, об этом. Не надо…

 

– Всё хорошо. Только дождь без просвета.

– Это преддверие бабьего лета,

Дальней зимы и мужской непогоды…

 

– Капля за каплей, за годами годы

Всё хорошо, – повторяю я снова,

Мальчик из прошлого. Дедушка. Вова...

 

 

 

***

 

Учусь ничего не ждать, тем более, не просить.

Время поставит печать, времени тонкая нить

Свяжет прочней, чем слова, дело, судьбу и мечту.

Компот – на потом, сперва горькую правду прочту.

 

Горечь поможет уйти от красоты – пустоты,

С ней не всегда по пути, но с нею судьба – на «ты».

Ждать и просить ей не впрок, надо привычки менять.

Горечь сквозит между строк в каждом ответе на «пять»…

 

 

 

***

 

Не хочется спешить, куда-то торопиться,

А просто – жить и жить, и чтоб родные лица

Не ведали тоски, завистливой печали,

Чтоб не в конце строки рука была –

В начале…

 

 

           Комментарии

Ваш комментарий появится здесь после модерации
Ваш электронный адрес не будет опубликован