РАССКАЖИ ДРУЗЬЯМ
Владимир Гринспон
Заполярная охота
Регистрационный номер публикации 1116
Дата публикации: 02.07.2025
В мае мужское население Норильска охватывает специфическое волнение. Скоро открывается охота на гусей и уток! Любители этой забавы всю долгую заполярную зиму и сопутствующую ей полярную ночь, а это 79 суток без проблеска солнца, мечтают об этих десяти днях. О десяти днях свободы от повседневных забот, о свежем весеннем ветре, об охотничьем азарте и сопутствующих мужских удовольствиях в проверенной, дружной компании.
Специально договариваются с руководством об использовании накопившихся отгулов или отпуска на эти дни. На десятый раз проверяются охотничье снаряжение, чистится оружие, закупается провиант, патроны, подкрашиваются старые или изготавливаются новые приманки для гусей и уток. Просто выпиливаются из фанеры силуэты гусей, так называемые «профиля», которые потом воткнут в снег, имитируя сидящую стайку. Каждый любовно разрисовывает их на свой вкус, хотя раскраска не имеет никакого значения. Главное, чтобы профиль четко выделялся на снегу. Шьются белые маскировочные халаты, проверяются лыжи. Ведь в начале июня вся тундра ещё покрыта снегом. Под маскировку надевается полушубок, а то и тулуп, шапки ушанки. На ноги собачьи унты. Ведь сидеть в «скрадке», вырытом в снегу, надо по несколько часов.
У каждой команды охотников есть в бескрайней Таймырской тундре свои любимые места. Чаще всего по берегам многочисленных рек, поближе к какой-то охотничьей избушке. А их разбросано в радиусе двухсот с лишним километров от города несколько десятков. Некоторым, основательным, бревенчатым, лет по 30 – 40. Другие построены недавно – дощатый каркас, обтянутый в два слоя вент-рукавом (материал типа дерматина), а между слоями - мин вата. Пол из бруса и досок накрыт сверху транспортёрной лентой. Внутри грубо сколоченный стол с лавками, нары для сна в два яруса и обязательная печка – буржуйка. Случайно забредший в избу охотник всегда найдет в ней спички, соль, сахар, крупу, масло в бутылке. Возле печи наколотую стопку дров. Скольким заблудившимся в ненастье охотникам эти избушки спасали жизнь!
В описываемый период я работал начальником строительно – монтажного управления. Фирма специализировалась на монтаже и наладке систем автоматики. Проработав уже 20 лет в Норильске, я ни разу не был на охоте. Да и охотничьего азарта я не испытывал, оружия не приобрёл, в общество охотников не вступал. Хотя летом с удовольствием ездил на рыбалку с хорошими друзьями – рыбаками.
В этот год в очередной период предмайской охотничьей лихорадки ко мне подошел начальник одного из участков управления Володя Ясинский, отличный работник и заядлый рыбак и охотник.
– "Вот, Маркович, май скоро, – начал он обычную весеннюю «мантру», - я тут отгулов поднакопил на две недели. Отпустишь за гусем? А то давай вместе! Я хорошие места знаю".
Я подумал, что никаких авралов, вроде, не предвидится, комбинатское, городское и партийное руководство тоже полетит на охоту. Надо, наверное, хоть раз посмотреть своими глазами на эту так любимую северную забаву.
– Ладно, давай собирай хорошую компанию, человека четыре. Я у вас, безоружный, буду на хозяйстве. Со своей стороны приглашу Колю Агапова. Он меня летом на рыбалку много раз возил, так я его теперь на гуся возьму.
– Знаю я Николая, отличный охотник, тундровик со стажем, – согласился Володя, – а у меня постоянный партнёр, Иван. Мастер на Медном заводе.
– Только я хочу лететь с комфортом, – продолжал я, – давай оборудуем свою охотничью избу. Вон стоят четыре новеньких прорабских домика, мы их в прошлую навигацию из треста получили. Давай один и приспособим. Посмотри, что надо сделать. Все припасы положим, оборудуем и вертолётом доставим. Выбери место получше.
– Да, я знаю отличное место. 220 км. На север. На острове в дельте Енисея. Гарантирую, что и гусей набьём и рыбы наловим, если лед пройдет. Туда наш брат – охотник редко добирается. Конкурентов не будет. Да и охот-инспекция так далеко не заглядывает. Мне это место показал мой дружок. На рыбалке познакомились. Он живёт там на берегу Енисея неподалеку. Витя Карле, потомок высланных в низовья Енисея поволжских немцев. Имеет статус промысловика, сдаёт зимой пушнину и куропатку, летом – рыбу.
За месяц до отлета в механическом цехе управления прорабский домик размером 3 Х 6 метров укрепили, для транспортировки вертолетом. Заменили дверь на металлическую, забрали окна решетками. Внутри соорудили нары на 4 спальных места, поставили печь-буржуйку с отводом дыма наружу, обеденный стол и шкафчик с набором посуды. Рукомойник, с выводом слива «на рельеф». Поставили даже газовую плиту с баллоном. Взяли керосиновую лампу, хотя в это время солнце уже не заходит – полярное лето.
Под нарами поместились мешок картошки, бочонок квашеной капусты, мука, крупы, макароны, консервы, приправы, соль, сахар. На месяц провианта, хотя летели на 15 дней, с расчетом оставить в избушке запас. Перед отлетом докупили ящик водки и пару ящиков пива. Для медицинских целей прихватили бутылку спирта и аптечку. На нары постелили матрасы и положили наборы постельного белья и одеяла.
Перед вылетом все ещё раз собрались у меня в кабинете, проверили, не забыли ли чего. Охотничьи припасы каждый собирал сам. Для рыбалки взяли большую, 4 – х местную надувную лодку, сети, удочки, спиннинги и прочую снасть.
У вертолётчиков наступала горячая пора. Надо было разбросать по тундре десятки бригад. Кто летел обследовать нитки газопровода, кто опоры ЛЭП… Строители и проектировщики выбирали места под будущие объекты, геологам сам Бог велел открывать новые залежи полезных ископаемых, а милиции искать скрывающихся в тундре преступников. Хуже было библиотекарям или преподавателям придумать хоть что - то похожее на государственную необходимость потратить деньги на вертолёт. Все, конечно, понимали как и зачем составляются эти заявки. Но в эти же вертолёты садились охотники и с прокурорскими удостоверениями, партийные работники и даже члены Комитета Народного Контроля при Горкоме КПСС. Мы в заявке указали: «для проверки зоны прокладки магистральных линий связи союзного значения Дудинка – Диксон». Да кого это тогда интересовало! Облегчало задачу найма вертолета в это горячее время то, что для буксировки нашего домика был необходим большой вертолет МИ-6. На них претендентов не было, все летели налегке, на МИ-8. Начальник отряда вертолётчиков даже обрадовался, что и для «больших» есть работа, а значит и оплата. И премии.
Охоту в этом году разрешили позже обычного, с последних дней мая. На 10 дней. Весна была холодной, затяжной, а значит и птица летит позже. Мы стартовали 27 мая с аэропорта «Валёк», что в 15 километрах от Норильска. С него летают вертолёты и малая авиация по местным маршрутам. Добирались сложно. Два раза пилоты отцепляли груз с подвески прямо в тундре и летали на дозаправку. Третья остановка была последней.
Место Володя выбрал хорошее. Это был остров примерно 2 на 3 километра. Он раскинулся между двумя протоками Енисея. Могучая река перед впадением в Ледовитый океан разветвлялась на множество рукавов и проток. Было и основное русло, по которому ходят океанские суда и где зимой работает огромный ледокол «Таймыр», обеспечивающий круглогодичную навигацию.
Наше место было в сотне километров от фарватера. Когда вертолет улетел, на нас «обрушилась» давно неведомая тишина. Воздух, свежайший и чистый, хотелось пить стаканами. Остров зарос низким тальником – искривлённым и непроходимым ивняком. Ближе к берегам попадались берёзки, лиственницы и ольха, но не выше двух метров. Наш домик располагался в десяти метрах от протоки. Выше по течению был голый песчаный и каменистый мыс пока ещё покрытый снегом. На нём мы определили место засады. Поставили профиля, вырыли в снегу скрадки. Ребята сразу расчехлили ружья и устроились в засаде. Тем более, что в небе уже прошли пара косяков гусей. Летели, правда, высоко, но гогот стаи слышен был хорошо.
Я занялся печкой. Натаскал сухих веток, тонких стволов. Развёл огонь. На скорую руку накрыл стол. В этот вечер дичь нас не побаловала. Зато утром наши охотники были уже с трофеями. Я решил, что и мне, безоружному, надо внести свой вклад в процесс. Времени свободного было много и я с умом распорядился им. Сел на крутом бережку, ощипал добытых гусей. Пока они не остыли, щипать намного легче. Развел костерок и опалил тушки от остатков пуха. Выпотрошил, вынул пупок, сердце, печенку. Сложил всю эту требуху в маленький полиэтиленовый пакетик и поместил внутрь тушки. Концы крыльев я обрезал, а «локти», чтобы не торчали заправлял в специальные надрезы на боках. Затем упаковал каждого гуся в пакет побольше. Получался довольно цивилизованный продукт, хоть сразу в духовку!
Хранили мы добычу в глубокой яме, вырытой в снегу. Правда, через пару дней яму пришлось закрывать досками. Ночью пришел песец, разрыл яму и уволок одного гуся. Потом он ещё приходил, но с досками справиться не мог. Нахальный. И днем кружил метрах в двадцати, как знал, что его весенний линялый мех нам не нужен. Один раз он пытался стащить гуся – подранка, что упал метрах в двухстах на лед протоки. Пришлось отгонять наглеца выстрелами, пока ходили за гусем.
На третий день у двоих стрелков – Володи и Николая было по 2 – 3 гуся на счету. А вот Ивану не везло. Сидел без добычи. Когда уставшие охотники легли спать после позднего ужина, я взял Володин тульский автомат, пятизарядное ружье 12 калибра, и пошел к скрадкáм. Через час прилетел первый косяк. Гуси стали кругами заходить на посадку к нашим профилям. Я, как мне объяснял Николай, отмерил мысленно два с половиной корпуса вперед от вожака. До него было метров сорок. Я плавно спустил курок. Попал! Птица камнем шлёпнулась на мысу. Мой первый гусь! Через час я подстрелил и второго. Вдруг увидел две чёрные точки, стремительно приближающиеся прямо на меня метрах в пяти над землей. Только успел вскинуть ружье и выстрелить. Почти в упор. Сбил, оказывается, чёрную утку, довольно крупную. Ребята утром сказали – турпан. Похвалили меня за первые успехи. Но больше внимания уделили бывалому охотнику Ване. Вот, мол, человек вообще первый раз ружьё в руки взял, и то с добычей, а ты до сих пор пустой «как турецкий барабан»! На барабан Иван обиделся почему-то больше всего и дулся пока не начал бить гуся наравне со всеми.
Из турпана я приготовил на обед шикарный плов. Из одного гуся сварил густые и жирные кислые щи. Ребята после охоты, да ещё, если набегались по кустам за подранками, уплетали мою стряпню, приговаривая;
– Первый раз на охоте так питаемся. Обычно, готовить некому, сплошная сухомятка.
Гусей мы старались не есть. Берегли как трофеи. Для дома, друзей угостить. Но одного пришлось съесть. Однажды я как всегда, когда охотники спали, сидел с ружьём на мыске. И сразу налетела стайка гусей, штук пять. Увидели меня и замахали крыльями, затормозить посадку и взлететь. При этом почти остановились в воздухе метрах в десяти. Как в тире. Самого большого я с удовольствием снял. И тут услышал, как Николай кричит мне:
– Не стреляй!!!
Подбежал, поднял гуся и стал мне выговаривать:
– Володя! Ты же смотри кого стреляешь! Это же Краснозобая Казарка! В Красной книге!
И действительно. Гусь был с ярко - красным оперением от груди до головы. Красавец! Николай быстро снял с него всю шкуру вместе с оперением и сжег в костре, а то вдруг инспекция нагрянет. А гусь пошёл на ужин. Ну откуда мне, новичку, разглядеть в азарте оперение птицы. Да я и не знал тогда о запрете. Так что теперь я могу «по секрету» рассказывать, что пробовал дичь из Красной книги.
Дни шли своим чередом. Днём я был на хозяйстве. Готовил, убирал, мыл посуду. Ощипывал добычу. По ночам иногда стрелял одного - двух гусей, да уточек к столу. Один раз Николай принёс довольно крупного зайца, что придало нашим трапезам некоторое разнообразие. Когда перед ледоходом по берегам образовались забереги, ребята вечером поставили пару сетей. Утром вытащили с десяток рыбин. Из хорошего подчирка килограмма на три (чир начинается с пяти кг.) сделали сагудай – блюдо местных северных народов. Почищенная рыба режется поперек на куски толщиной примерно в два сантиметра, складывается в миску, щедро пересыпается мелко резанным луком и чесноком, солью, чёрным перцем и сбрызгивается уксусом. Можно добавить лавровый лист. Если вместо уксуса использовать постное масло, сагудай стоит суток трое. А кушать его можно через 10 минут после приготовления и энергичного потряхивания между двумя мисками. В тундре сагудай считается лучшей закуской под холодную водочку.
Рыбу поменьше – сижков и пелядь – я поджарил. Со следующих уловов варили уху, делали малосольные балыки. В общем, природа кормила нас щедро, так что из привезённых консервов ничего и не пригодилось. Хорошо шла капуста, картошка. Когда кончился свежий хлеб (мы его держали на морозе и размораживали по мере надобности), я пёк на сковороде лепешки типа кавказского лаваша. Просто смешивал муку с водой, чуть соли. Получалось очень вкусно, особенно пока не остыли.
Однажды утром мы проснулись от непонятного ровного шелеста и скрипа. По реке шёл лёд. Льдины шли плотно. В низовьях Енисея лёд достигает толщины более двух метров. Под лучами весеннего, да уже и летнего солнца его верхний слой трескается на глубину до полуметра, образуя рыхлую массу из длинных сосулькоподобных кусков. От ударов льдин друг об друга эта масса с шорохом и звоном рассыпается на миллионы острых иголок. Это всё происходит под ярким солнцем. Зрелище незабываемое.
В перерыве от хозяйственных забот я вышел на берег протоки. Зрелище плавно движущихся многотонных ледяных полей завораживало. Я сел на огромное бревно, что вынес Енисей на берег в прошлые ледоходы. Сидел, смотрел на реку. Думал о том, как хорошо иногда отвлечься от повседневной суеты. А жизнь руководителя предприятия – это большая, повседневная ответственность за людей, за сдачу объектов, выполнение плана и т.д. и т.п. А тут можно отвлечься, расслабиться в компании хороших друзей, подышать свежим воздухом… А какой здесь сон! За три часа высыпаешься полностью. Остальное время бодр и весел.
А перед глазами бесконечной лентой, толкаясь в тесном русле протоки шёл лед. Кое где из него торчало снесенное с берега дерево или старое бревно, поставленное невероятной силой «на попа». Увидел я двух зайцев ещё с белой шкуркой. Они прыгали по льдинам, пытались выбраться на берег.
Какой-то новый звук справа и сзади заставил меня оторваться от блаженного созерцания. Как будто морская волна накатывала на галечный берег. Я обернулся и замер. На остром конце голого мыса, что разделял две протоки и где мы устроили засаду на гусей возвышалась ледяная гора! Она была метров восемь в высоту. Это льдины, уперлись в берег и не находя пути под напором наседающих сзади "подруг", начали лезть друг на друга. Глыба сверкала на солнце чистейшим голубым льдом и медленно, со скрежетом и шипеньем ползла в мою сторону. Перед ней в полуметре лежала наша надувная лодка. Я было бросился её спасать, но подумал, что вдруг верхняя льдина да свалится вниз. А это несколько тонн. Не будет ни лодки, ни меня. Пришлось отступать к домику. Путь был один, сквозь непроходимые заросли тальника, да ещё через ручей. Порвав штаны, поцарапав ноги и пару раз брякнувшись в ручей, я добрался в избушку и разбудил товарищей. Все вывалили на мыс. Надо было принимать какое-то решение, как спасаться. Гора под напором ледохода продолжала ползти выворачивая из под снега глину и камни, как бульдозерным ножом. Наверху уже громоздился четвертый ярус льдин. Казалось, наш айсберг закрывает уже пол-неба.
– Ничего не случится, - успокоил нас Николай, - дойдет до кустов и встанет. Теперь ясно почему этот мыс голый. Каждый ледоход срывает здесь любую растительность. А вот где кусты растут, до сюда лёд уже не доходит.
Действительно, через полчаса гора замерла на кромке кустов. Наша лодка невредимой лежала метрах в десяти. Видно её сначала прищемило, а потом каким-то чудом освободило и с приличной силой отбросило. Все последующие дни мы любовались этим сверкающим голубым чудом и даже откалывали куски льда в чайник.
Когда лёд прошёл, из своих зимних хаток вылезли ондатры. Их здесь было очень много. Ребята переключились на добычу этого ценного меха. Тем более, что норму по гусям мы уже перевыполнили. Разрешалось на одного охотника добыть 10 гусей. У нас уже было 48. Приготовили и на традиционную дань вертолётчикам, охот инспекции. Да мало ли какая надобность нагрянет в тундре. Можно было ещё везти уток, но ондатра была ценнее. Зверьков тут же обдирали и выскабливали шкурку, натянув ее на носок широкой охотничьей лыжи. Если сразу не обработать, то потом шкура вряд ли пригодится для шапки.
Я занимался хозяйством. Стрелял к столу то уточек, то бекасов. Каждый день проверяли сети и лакомились свежей рыбкой. Одна "беда": закончилась водка. Я взял слово беда в кавычки не зря. В нашей компании злоупотреблявших этой забавой не было. Иначе она закончилась бы намного раньше. Выпивали в день две бутылки. Тогда водка была только в полу-литровой таре. Выходило на четверых по 100 граммов в обед и по 150 на ужин. Дань традиции. Под прекрасную закуску, да на свежем воздухе эта выпивка была чисто символической. Оставался спирт – для медицинских целей. После двух дней воздержания решили, что для медицины достаточно зеленки, а разведённый спирт пойдет на профилактику кишечных заболеваний. Голосовали единогласно. Выпили и забыли о выпивке до отлета.
Дня за четыре до окончания нашего короткого отпуска, часа в три ночи раздался рёв вертолетного двигателя и рядом с нашим лагерем опустился МИ - 8. Лётчики спрашивали, нет ли здесь Владимира Марковича Гринспона. Я объявился.
– Нас попросили Вас забрать. В институте передвинули на неделю вперёд защиту дипломов. Просят Вас, как председателя комиссии, срочно прибыть.
Делать нечего. Не срывать же защиту. Пришлось срочно собираться. Завидовал ребятам – им осталась ещё неделя кайфа. Вертолёт летел только до Дудинки. Рано утром я решал, как преодолеть оставшиеся до Норильска 100 км. Шоссейной дороги тогда ещё не построили. Электричка по железной дороге шла только вечером. Я пошел на ж/д вокзал. Увидел на путях товарняк. Машинист тепловоза сказал, что они вот – вот тронутся в Норильск. Я показал ему гуся (после расплаты с вертолётчиками у меня в рюкзаке было ещё штук двенадцать). Машинист обрадовался такому подарку:
– Меня в этом году на охоту не отпустили, так хоть гуся попробую. Залезай в сцепку, - он показал мне на второй тепловоз, пустой, прицепленный к первому для усиления тяги, – Сейчас тронемся.
Через три часа я был уже дома. Как раз в этот день у жены Тани был день рождения, так что гости вечером наслаждались диким гусем, запечённым в духовке с луком и гречневой кашей.
А я ещё недели две задирал голову, заметив в небе птиц, инстинктивно нашаривал ружье и разглядывал – гуси или утки. И со вздохом чертыхался: – опять вороны! А увидев среди бледных после полярной ночи лиц норильчан загорелое, как у себя самого, до черноты и корочки, лицо недавнего охотника, спрашивал, иногда совершенно незнакомого товарища по «гусю», где охотился и как успехи? И получал порцию восторгов и подробный, на сколько позволяло время, рассказ о прелестях этого мужского занятия.
Комментарии
Ваш комментарий появится здесь после модерации
Ваш email-адрес не будет опубликован
Коммерческое использование материалов сайта без согласия авторов запрещено! При некоммерческом использовании обязательна активная ссылка на сайт: www.kruginteresov.com