31 августа 1941 года от безысходного отчаяния в Елабуге (Татарстан) покончила с собой Марина Ивановна ЦВЕТАЕВА. Незадолго до этого, она встретилась с Пастернаком, отправлявшемуся с группой литераторов в эвакуацию в Куйбышев. Когда-то между ними были недолгие, но яркие романтические отношения.  А ныне, Цветаева пребывала в состоянии отчаянья и полной прострации, эта встреча всколыхнула в ней какую-то надежду на перемену судьбы, но Пастернак был холоден и безразличен.

Правда, он в стеснении сунул Цветаевой какую-то сумму денег, извинившись за то, что больше у него в данный момент просто нет.  Возможно он мог предпринять какую-то попытку участия в судьбе Цветаевой, как минимум похлопотав, чтобы её включили в эвакуационные списки под собственное поручительство, но Пастернак этого не сделал. То ли из трусости (что вернее всего), то ли от нежелания утруждать себя.

В руках у Цветаевой был небольшой чемодан с вещами со сломанным замком, а потому для надёжности кое-как обмотанный бельевой верёвкой. Пастернак забраковал узел, перетянул чемодан заново и вручил его Марине.

"Теперь надёжно?" - спросила она его.

"Вполне!" - ответил он и криво усмехнувшись глуповато и нелепо пошутил: "Верёвка крепкая - можно смело на ней ВЕШАТЬСЯ!"

 

Гении как правило обладают кроме всего прочего ещё и даром пророчества. Пастернак, как в воду глядел...

"Могу мыть посуду, мыть полы, могу быть сиделкой..." - жалко лепетала Марина. Не получив ни жилья, ни работы одна из крупнейших поэтов XX века повеcилась. Злые языки утверждали, что именно на этой верёвке!?

Точное место захоронения до сих пор не установлено.

 

"Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с её насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет всё - как будто бы под небом

И не было меня!"

 

- Муж Сергей Эфрон был расстрелян 16 октября 1941 года на Бутовском полигоне НКВД.

- Дочь Ирина умерла от голода в Кунцевском детском приюте в 1920 году.

- Дочь Ариадна провела 8 лет в исправительно-трудовых лагерях и 6 лет в ссылке в Туруханском крае и была реабилитирована в 1955 году.

- Сын Георгий в 20 лет (в 1944 году) погиб на фронте; по данным ОБД «Мемориал», похоронен в братской могиле в Браславе (Витебская обл., Беларусь).

- Сестра Марины Ивановны Анастасия приговорена к 10 годам лагерей. Отбывала наказание сначала в Карелии, а затем в Каргопольлаге. После освобождения в 1947 году поселилась в Вологодской области.

 

"Мой отец поставил музей изящных искусств (ныне ГМИИ им. Пушкина). В Румянцевском музее три наши библиотеки: деда, матери и отца. Мы Москву задарили. Я имею право на Москву в порядке русского поэта, книги которого в её лучшей библиотеке. Книжки нужны, а поэт нет? Эх вы, лизатели сливок. Я ведь не на одноименную станцию метро претендую..."

"Могу мыть посуду, мыть полы, могу быть сиделкой..."

Не получив ни жилья, ни работы одна из крупнейших поэтов XX века повеcилась.

 

P.S  К этому скорбному мартирологу у меня несколько поправок.

 

1.Что касается Сергея Эфрона, то судьба его в определённом смысле показательна и отчасти - закономерна. Согласно тогдашним идеологическим установкам, Эфрон был лютым врагом Советской власти, когда с оружием в руках примкнул к белому движению, чтобы попытаться эту власть свергнуть. Затем эмиграция, постепенная переполяризация в сторону разделения и поддержки социалистической  идеологии  и  её крайней формы - коммунистических воззрений,  а далее - Эфрона вербует НКВД и он становится платным его агентом, принимая участие в выдаче заметных фигур белоэмигрантов и их убийств. И, наконец, когда французская уголовная полиция вышла на его след, он попросил НКВД переправить его в СССР, что и было сделано, но там он был арестован, как иностранный шпион и расстрелян.

 

2.Дочь Ариадна, чьё становление прошло в Европе, умница, универсально развитая девушка, заразившись "вирусом" увлечения социалистическими идеями и их практическим воплощением в жизнь в сталинском СССР,  рвалась в  Москву, чтобы самой внести вклад в строительство социализма на родине и вместо этого получила унижения, была оклеветана и сполна вкусила прелести ГУЛАГа.

 

3.За прошедшие с момента официальной, но формальной  реабилитации и Ариадны Эфрон, и сестры Цветаевой Анастасии и гибели самой Марины Ивановны, советский (а ныне российский) официоз палец о палец не пошевелил, чтобы покаяться и воздать должное памяти этих людей.

Имя Марины Цветаевой (как , впрочем, и многие другие)  и её произведения, были либо под негласным запретом, либо замалчивались и втихаря тискались мизерными тиражами.

Московский художественный музей, созданный титаническими усилиями отца Марины Цветаевой, носит не его имя (что было бы по праву справедливым), а Пушкина, никоим боком к этому не имевшего никакого отношения, но Пушкин - "наше всё" (как повелел в 1937-ом товарищ Сталин), а Иван Цветаев - вероятно - наше же - ничего!

 

4.И наконец, этот мартиролог - ярчайшее косвенное обвинение страны, в которой мы жили (а многие и продолжают в ней жить и лить крокодиловы слёзы по её паскудным и фальшивым людоедским атрибутам прошлого и солидаризироваться с настоящим).