Старая кассета

 

Не много было встреч теплей,

Чем тот январский юбилей,

Когда вы все одним гуртом

У нас сидели за столом.

 

Листки календаря летят,

Тогда мне было шестьдесят.

Хоть возраст вроде и большой,

Я был ещё не стар душой.

 

Семь лет минуло с этой встречи,

Иных уж нет, а мы далече.

Мелькают прошлого страницы,

Слезой печалятся глаза,

Мы снова видим ваши лица

И слышим ваши голоса.

 

И не заснуть нам до рассвета,

Мы вместе собрались опять.

Рвёт душу старая кассета,

Судьбу раскручивая вспять.

 

 

 

                           Марксизмы – Маразмизмы

 

    Хотя я никогда не состоял в Компартии, голова моя до сих пор забита названиями ленинских статей, цитатами вождя или отрывками из поэм и стихов о нём, в особенности В.В.Маяковского.

    В Германии судьба свела меня с очень похожим на меня человеком. И часто наш разговор с ним напоминает занятия в кружке марксизма-ленинизма. Приведу лишь несколько примеров из таких бесед:

   - Скажи, мой друг, что делать нам с «Рабкрином»? Как нам его ре-организовать? Ведь нас просил об этом наш матёрый и самый человечный человек!

    - Подробней обо всём он нам в апреле, в тех тезисах так ясно изложил.

    -  Да, это у него нельзя отнять, я до сих пор их перед сном читаю и вдоволь начитаться не могу.

    - Велик Ильич! Пожалуй, рядом с ним в Европе даже некого поставить.

    - Для нас, потомков,  лучше б положить.

    - А что с Калининым? По-моему он плачет и что-то нам пытается сказать.

    - Да, плох совсем, заступник всенародный.

 

Недавно мне пришла в голову мысль выразить всё это в стихах, и я начал писать «Лениниану»,  добавив её стихотворениями  о  великом  продолжателе   ленинского

дела и о моём приятеле – марксисте. И вот что из этого получилось.

 

 

 

          Лениниана

 

Жаль страну, но никуда не деться,

Не сойти со «светлого» пути,

Пока будет ленинское сердце

У России клокотать в груди.

 

 

                      ***

В мареве заката над столицей

Облака кровавые висят.

На посту почётном у гробницы

Часовые Родины стоят.

 

Тусклый свет и тишина немая,

Чёрно-красный мрамор и гранит.

Здесь кумира плоть вечно-живая

Тайны свои страшные хранит.

 

Сколько душ невинных отлетело,

Сколько крови пролито в стране.

Не хочу, чтоб ильичёво тело

Было захоронено в земле.

 

Пусть пылится в виде экспоната,

Чтобы люди помнили вовек,

Что в России натворил когда-то

«Самый человечный человек».

 

 

 

    «Апрельские тезисы»

 

Вождь разногласий не терпел

И ненавидел ренегатство.

Весной за тезисы засел

И вновь призвал объединяться.

 

А за апрель, в один момент,

Программный выдал документ.

Читаешь и душою лечишься,

Какой матёрый человечище!

 

Велик Ильич, к чему лукавить

С ним рядом некого поставить.

Но если всё ж предположить,

Удобней было б положить.

 

 

                          ***

Что с Калининым? Держится еле.

Может, боль незалечённых ран?

Говорят, слишком пылок в постели,

Не жалеет себя ветеран.

Что он там в микрофон прогундосил?

Как бы валенки дед не отбросил.

 

                          ***

Я в нарушенье всяких правил

Взял, да и гения подправил

Простите ёрника московского,

Что он испортил Маяковского

 

 

 

«Шаг вперёд,  два шага назад»

 

В России всё наоборот,

Шагали задом наперёд.

Согласно ленинских цитат,

То шаг вперёд, то два назад.

С мечтой построить коммунизм

Вернулись вновь в капитализм

 

 

 

«Как нам реорганизовать Рабкрин»

 

Что делать, чтобы не пропасть,

Ведь даже нечего украсть.

Пустые склад и магазин,

И виноват во всём Рабкрин

 

Он всё миндальничал и ждал,

А Ленин ведь предупреждал,

Писал и приводил примеры,

Просил принять крутые меры:

 

Всё руководство поменять,

Часть посадить, часть расстрелять.

Путь революции тернист,

Прав был «великий гуманист».

 

 

 

        План  ГОЭЛРО

 

Волнует душу ветерана

Электросчётчика табло.

Незаживающая рана –

План легендарный ГОЭЛРО

 

Ему мерещится порою:

Забор в колючке и конвой,

Прожектор, руки за спиною,

Собачий лай, как волчий вой.

 

Затерянный казённый дом

В безмолвном ледяном просторе,

Тайга на сотни вёрст кругом

И небо в клеточном узоре.

 

Бегут снежинки за лучом,

Пытаясь вырваться из мрака,

Пурга огромным помелом

Метёт сугробы у барака.

 

Опоры, как стальные птицы,

Ещё мгновенье и взлетят,

И их стеклянные глазницы

В даль беспросветную глядят.

 

Он c номерком на телогрейке,

А рядом лагерный плакат:

«Коль сам не стоишь ни копейки,

Даёшь бесплатный киловатт!»

 

Застыли в прошлом лица, даты,

Живым и мёртвым не сойтись.

Кружат, сгорают киловатты,

Неповторимые, как жизнь.

 

 

 

                       ***

Народ, скучая без оков

Вновь сотворил себе кумира.

Он выше всех земных богов,

Над ним – никто, под ним – полмира.

 

Разбита жизнь на пятилетки,

Лютует пролетарский кнут.

Доволен раб: он снова в клетке

И цепи в меру и не жмут.

 

 

 

К портрету вождя

 

Два пальца на ноге джигита

Срослись в единое копыто.

Наверно этим сам Господь

Пометил дьявольскую плоть.

 

Он смотрит жёстко и сурово,

Вот-вот надвинется гроза

И необузданная злоба

Покроет ржавчиной глаза.

 

О чём задумался всесильный,

«Очаровательный кацо»?

В глубоких оспинах могильных

Застыло дьявола лицо.

 

Тревожит что-то его душу,

Быть может убиенных жаль.

Но кто узнает, кто нарушит

Рябого Каина печаль?

 

А он, земной, боялся смерти

И уж тогда предвидеть мог

На сокрушённом постаменте

Остатки каменных сапог.

 

 

 

Ссыльные мытарства

 

Мемориал на Енисее,

Где бомжевал когда-то Ленин.

В простом таёжном шалаше

Он жил на первом этаже.

 

Здесь несгибаемый и пылкий,

Он кушал мамины посылки

И на державные халявы

Писал подельникам малявы.

 

Рубил, не зная передышки,

Для революции дровишки

И, мести распаляя жар,

Готовил мировой пожар.

 

Сбылись мечтанья Герострата:

Сын на отца и брат на брата.

Кровавое взметнулось знамя,

Из искры возгорелось пламя.

 

 

***

Слух ходил антисоветский,

Будто он – шпион немецкий.

Деньги взяв, картавый шельма

«Кинул» глупого Вильгельма.

 

 

 

 

                    Загадка

 

В тройке с галстуком и в кепке,

Ростом мал, но телом крепкий.

Глаз – бурав, прищур лукавый,

Умный, лысый и картавый.

 

Писал сказки про коммуну,

Рвался первым на трибуну,

Вечно с поднятой рукой.

Отгадайте – кто такой?

 

 

 

              Что делать?

 

Когда судьба к тебе безжалостна,

Ленив и глуп ты с малолетства

И перспектива так безрадостна:

Ни синекуры, ни наследства,

 

И кажется, что жизнь потеряна

В несправедливости и фальши,

Возьми, братишка, томик Ленина

И почитай, что делать дальше.

 

И ты поймёшь, о чём гутарить.

Давно пора «зачегеваририть».

 

 

 

 

Как нам обустроить Россию

 

Решён вопрос извечный,

Как нас от бед избавить:

К звезде пятиконечной

Один конец добавить.

 

Сломать стереотипы,

Сменив в знак понимания

Кепарики на кипы,

Купель на обрезание.

 

Сбрить пейсы и не струсить,

В Спасителя поверить,

Евреев всех обрусить,

А русских объевреить.

 

Собрав команду сборную,

Большой кибуц построить

И Русь нашу соборную

Поднять и обустроить.

 

 

 

 ***

Пропало ленинское дело,

Его признали окаянным.

Осталось высохшее тело

Лежащее  в гробу стеклянном.

 

 

 

                  ***

Все немцы смотрят подозрительно,

Как будто чувствуют обман:

Простая русская фамилия

С большим подтекстом – Фогельман

 

 

                    ***

От Харькова  до Магадана

Все помнят Сашу Фогельмана.

Ребёнком, сидя на горшке,

Он был уж с Лениным в башке.

 

Марксизм – еврейское наследство,

Им заболел он с малолетства.

Да так, что даже в эмиграции

Не потерял ориентации.

 

Марксистско-ленинский синдром.

Одна надежда на дурдом.

 

 

                    ***

Мы там успешно комиссарили,

Пока нас по лбу не ударили.

Здесь удивляем всю Европу,

Пока петух не клюнет в жопу.

 

 

 

                          ***

Незавидна судьба эмигрантов,

Эмигранту свободным не быть.

Мы всецело зависим от «амтов1)»,

Да и «амтам» без нас не прожить.

 

Там решает дела без заминки

Закалённый в боях аппарат.

В каждой комнате, словно с картинки,

Неприступный сидит бюрократ.

 

Разгулялась чиновничья братия,

Всплеск бумажных раскрученных бурь.

И пошла выдавать бюрократия

Никому непонятную дурь.

 

Запугали нас насмерть реформами,

Каждый лист деловито пестрит

Идиотски-заумными формами

И, конечно, внизу «унтершрифт2)».

 

Росчерк наш бюрократу до фенички,

Но стоит – расписаться изволь.

Пересчитана вновь до копеечки

Социальная наша юдоль.

                                                Ноябрь 2002

___________________________________

1) амт [Amt] = госучреждение, ведомство

2) унтершрифт [Unterschrift] = подпись     

 

 

 

 

                          ***

Берёт нас время на испуг,

За раной рана.

Не паникуй, держись мой друг,

Сдаваться рано.

 

Не дай сгорбатиться спине,

Пошире плечи.

Ведь пятьдесят, поверь ты мне,

Ещё не вечер.

 

Будь выше склок и передряг,

Душой не кисни.

Ведь пятьдесят, какой пустяк,

Всего полжизни.

 

И не считай свои года

С печальным взглядом.

Ты будешь молодой всегда,

Пока мы рядом.

 

И будут трели соловья

В часы рассвета.

Ведь песня лучшая твоя

Ещё не спета.

 

 

 

                                      М.Г.

 

Сюжет подобный чертовщине,

Но ты прислушайся к молве,

Что заговор созрел в общине

С Бандерой шустрым во главе.

 

Не прозевай удара в спину,

Не будь доверчивым, Марат.

Тебе готовит гильотину

Бандеровский электорат.

 

                                       Июль 2003

 

 

 

                          ***

То недостаточность, то спазм.

Вот, наконец-то, впал в маразм.

Точней, вернулся в возраст детский.

Теперь пора учить немецкий.

 

 

***

Мелькают мыслей заморочки,

Летают рифмы вверх и вниз.

Ни дня без стопки и без строчки –

Таков мой творческий девиз.

 

 

 

 

 

 

                             Памяти отца,

                             пропавшего без вести.

 

Ни фамилий, ни дат

У безвестных могил

И пропал тот солдат,

Будто вовсе не жил.

 

Дети что-то рисуют

На дорожке из плит.

Никого не волнует,

Кто под камнем лежит.

 

Лишь в руке из гранита

Тусклый факел горит,

И ничто не забыто,

И никто не забыт.

 

 

 

 

 

                                           В.Солокину

 

Колеса истории повороты частые,

Коммуняк сменили мальчики лобастые.

Бурных потрясений новый ералаш,

Травмы от падений, слишком крут вираж.

 

Прошлое похерено, новая эпоха,

Вновь кому-то хорошо, а кому-то плохо.

Удержался Валечка, не вписался Сенечка

В это непонятное «золотое времечко».

 

 

             Емелька

 

В простой избе обыкновенной,

На старой вытертой печи

Лежит детина здоровенный,

Шлифует задом кирпичи.

 

Спит без просыпу и оглядки,

Пьян и безгрешен как монах,

И две мозолистые пятки,

Как две заплатки на штанах.

 

Жужжат назойливые мухи,

Выводит трели молодец.

Смердят остатки бормотухи,

Солёный киснет огурец.

 

Его узнаешь без подсказки,

Он среди нас не новичок,

Герой из доброй русской сказки

Наш хитромудрый дурачок.

 

И день, и ночь такой Емелька

В лень непробудно погружён

И не нужна ему земелька,

И трактор тоже не нужён.

 

Попил, поел и снова в койку,

Жизнь хороша, и сладок сон,

И ни в какую перестройку

Ему работать не резон.

 

 

 

 

        ***

В заросшем поле ветер веет,

Никто не пашет и не сеет.

Все Глаши, Пети, Мани, Вани,

Совсем уже не те крестьяне.

 

И интересы их мирские

Совсем, как наши городские:

И сериалы, и порнуха,

Лишь вместо водки бормотуха.

 

 

 

              ***

Если лозунг лживый

Над трибуной реет,

Если вождь плешивый

За народ радеет,

 

Если с вами так нежны

Черти и кикиморы,

Значит, рейтинги нужны,

Значит, скоро выборы.

 

 

 

                         ***

Пришла пора предвыборных дебатов,

Не перечесть достойных кандидатов.

Мой кандидат российский без изъянов

Адольф Виссарионович Ульянов.

 

 

 

 

                          ***

За то, что выжил я тогда,

За то, что жив ещё сегодня,

Когда в те страшные года

Горела даже преисподняя,

 

За то, что рос в любви, в добре,

За то, что не совсем бездарен,

Любимым: матери, сестре,

Жене и Богу благодарен.

 

 

                           ***

Бывают короли великие,

Бывают мелкие, безликие,

И даже просто невозможные,

Бывают короли ничтожные.

 

Дутые карлики жалко – смешные

Бывших монархов тени кривые.

Тускло мерцает в короне убожество.

Бросьте кривляться, Ваше Ничтожество!

 

 

 

 

  В альбом ветерана

 

                                И так сгорел он ни за грош,

                                      Ведь был солдат бумажный.

                                                                      Б.Окуджава

 

                       ***

Как твой бумажный братик,

Горел ты в тех боях,

Молоденький солдатик

С винтовкою в руках.

 

От славной биографии

Давно прошедших лет

Остались фотографии

И вырезки газет.

 

Да рана незакрытая

От фронтовых дождей,

И голова забитая

Цитатами вождей.

 

Квартира запылённая

На верхнем этаже

И память обожжённая

Сквозь статус ПМЖ

 

 

 

                    ***

Там он был почти полковник,

Грудь ломилась от наград,

Ну а здесь он просто дворник,

Вот такой, брат, перепад.

 

 

 

                          ***

Ударит колокол печали

В последний раз, как божий глас.

Померкнут солнечные дали,

И жизнь закончится для нас.

 

И мы из под небесной сини

Уйдём в немое царство тьмы,

А мир заполнится другими,

На смерть рождёнными, людьми.

 

 

 

                         ***

Наверно людям полагается,

Всю жизнь, страдая и любя,

Грешить, замаливать и каяться,

Искать и Бога, и себя.

Взлетать наверх и падать в яму,

Идти до сути, до конца,

Искать свою дорогу к храму,

Чтоб веру обрести в Творца.

 

 

 

 

     Из цикла «Разлука»

 

От всех невзгод целительный,

Божественный родник.

Твой трепетно-пленительный

Твой несказанный лик!

 

Твой стройный стан берёзовый,

Губ тонких лепестки.

Твой профиль бледно-розовый,

Ресничек волоски.

И голубые глазки,

И ямочки ланит:

Всё создано для ласки,

Всё тянет, как магнит.

 

Взгляд томный и ласкающий

Ловлю я очарованный,

Бросаюсь, утопающий,

В твой омут заколдованный.

 

Остановись, мгновенье,

Дай умереть, любя.

Нет выше наслаждения,

Чем целовать тебя!

 

 

 

                          ***

Пришла беда нежданная,

И стала ты далёкая

Жена моя желанная,

Подруга синеокая.

 

Невыносимы муки,

Счёт потерял я дням.

Душа горит в разлуке,

Рыдает по ночам.

 

Порвётся неделимое,

Мне не прожить и дня,

И я прошу: «Любимая,

Не покидай меня».

 

 

 

                          ***

Огнём потухшим не согреться,

Жизнь в суете прошла, как сон.

И наших два уставших сердца

В тревоге бьются в унисон.

 

А время так неумолимо,

Что даже в мире снов и грёз

Нам лишь осталась пантомима

Из жестов, мимики и слёз.

 

 

 

                          ***

Сияй неугасимая

Нетленной купиной,

Ты страсть неутолимая,

Ты ангел мой земной.

 

Ты «Маха обнаженная»

Смущённо-озорная,

Мадонна просветлённая,

Прекрасная Даная.

 

Ты – песня лебединая,

Родной мой человек.

Тебя люблю, любимая,

Всем сердцем и навек!

 

                          Апрель-май 2003

 

 

 

                       ***

Позволь просить,

                 позволь, Господь, надеяться,

Сердца мольбой последнею согреть

Ты дал нам радость

                 в этой жизни встретиться,

Так дай нам счастье

                 вместе умереть.

 

 

 

 

                         ***

Игра окончена, подсчитаны висты,

Душа в волнении, и это так понятно!

Кто проиграл, тот сжёг свои мосты

И отчий дом покинул безвозвратно.

 

 

 

 

***

Он приходит в усталые очи

Сквозь гардинные щели окон

В бесконечные зимние ночи

Долгожданный мой утренний сон.

 

Отлетают бессонницы мысли,

Замирает аккорд на струне

И картины из прожитой жизни

Тихо гаснут на серой стене.

 

Я с трудом ухожу от погони,

От забот отшумевшего дня.

Светлых грёз белогривые кони

В мир желаний уносят меня.

 

 

 

 

 

                      Моему другу В.И.Иванченко

 

   На старом кладбище

 

Слои тяжёлой рыжей пыли

Уложит время на крестах,

И зарастут травой могилы,

Надгробья превратятся в прах.

 

И память в тленной паутине

В кладбищенской погаснет мгле,

В небесной растворится сини,

В степном утонет ковыле.

 

И не останется и были

Ни о тебе, ни обо мне,

Что мы когда-то тоже жили

Свой миг счастливый на земле.

 

Смотрю на холмик я осевший,

Чужое сердце не болит.

Крест однорукий проржавевший

Торчит как старый инвалид.

 

 

 

 

                                Ой, куда ты, паренёк,

                                Ой, куда ты…

                                                      Д.Бедный

                         ***

Ждут дураков военкоматы,

Без них им просто не прожить.

Кому ж ещё идти в солдаты

И в нищей армии служить?

 

Вновь с пополненьем нелады

И недобор призывников.

Редеют славные ряды,

В стране всё меньше дураков.

 

Лафа богатым и сачкам,

Кто учится, кто мочится,

И даже круглым дуракам

Идти служить не хочется.

 

 

 

 

                          ***

                     Больничный бред и смерть комбата –

                     Чеченский след в душе солдата

 

Не пригодится более

                        тебе  твой средний балл.

Ты зря учился в школе,

                        экзамены сдавал.

Превыше всех грамматик

                         погоны на плечах.

Погибнешь ты, солдатик,

                         и жизни не начав.

 

 

 

 

           Ветеранам «Славы»

 

Без лжи косой, без скользкой лести,

При светлых днях, при непогоде

Мы много лет прожили вместе

На часовом родном заводе.

 

Здесь наши радости и беды,

Идём с одышкой, не спеша.

Давно уж бабушки и деды,

Осталась юной лишь душа.

 

Как грандиозны были планы,

И каждый сделал всё, что мог.

Ну, а теперь мы ветераны,

И время подводить итог.

 

Труду бесплатному  и рвенью,

Забравшим силы все и плоть,

Обманутому поколенью

Отпустит все грехи Господь.

 

Мы ж поседевшие на службе,

Закончив путь свой трудовой,

Жизнь доживём в любви и дружбе,

Как предначертано судьбой.

 

                                    Ноябрь 2003.

 

 

 

 

                       ***

Непрошенный, незваный

Бесправный житель рая

Под крышею стеклянной

Смиренно жду трамвая.

 

За горизонт за облачный

Последний гром скатился,

Весёлый зайчик солнечный

Запрыгал, засветился.

 

Излилася слезами

Хмарь – туча беспросветная

И радуга огнями

Зажглася семицветная.

 

Стоит дугой хрустальной

Из брызг и из тумана

На площади вокзальной

У старого фонтана

 

Придёт по расписанию

И мой трамвай уютный.

Бродяге по желанию

Любой маршрут попутный

 

Цветной мираж качнётся

Под лёгкий ветерок

Мне зайчик улыбнётся

И прозвенит звонок.

 

Присяду у окошка,

Чуть-чуть глаза прикрою.

Замельтешит дорожка

Стальною колеёю.

 

Ничем не озадачен,

Бессрочно выходной

Во все концы оплачен

Билет мой проездной.

 

 

 

                          ***

Рассеются тучи, и солнце взойдёт

И тёплый немецкий трамвай подойдёт.

Укроет, согреет, спасёт от ненастья,

Дорога скитаний – еврейское счастье.

 

И только порою сквозь времени заметь

Взорвётся в ночи беспокойная память,

Зажжется свеча над расстрельным обрывом,

И сердце сожмётся, и волосы – дыбом.

 

 

 

 

 

Холокост

 

Понурые головы втянуты в плечи

Истории слёзы кроваво горьки

Горят поминальные факелы – свечи,

Мерцают загубленных душ огоньки.

 

Бьют в сердце набатом,

                                   тревожно и звонко:

Оборванный крик на иссохших губах

И лагерный номер на ручке ребёнка

И ужас застывший в потухших глазах.

 

Мы чувствуем боль их,

                              Мы слышим их стоны

И память страданий

                               Как крепкая нить,

Сплетает нас вместе

                               В ряды и колонны,

Чтоб страшный последний

                               Их путь повторить.

 

Забыты уроки, размыты понятья,

Кровавый террор поднимается в рост.

Пусть скорби слова прозвучат как заклятья,

Что мир не допустит второй холокост.

 

                                               2002 – 2003 г.

 

 

 

     О днях прошедших трудовых

В туманной предрассветной рани

Ахмед бежал быстрее лани.

Ведь на работе хмур и сед

Похмелья ждал дружище Дед.

 

Ну, совсем недавно вроде,

Был на нашем на заводе

В ОГээМе сметчик Дед,

Делал деньги на бумаге.

У него был зам Ахмед

По снабженью и по «тяге».

Дед заведовал копилкой,

Ахмед бегал за бутылкой.

 

Каждый день одна забота:

Выпить «хоться» - денег нет.

«Надо, Дед, придумать что-то»,

Резюмировал Ахмед.

На зарплату без халтуры

Не купить и политуры.

«Что ты там в расценках ищешь,

Беспокойная душа?

В процентовках денег тыщи,

А в копилке ни гроша.

 

Передёргивал, пройдоха,

Всё не так уж было плохо.

Глазом дедушка моргнёт,

Глядь, и что-нибудь найдёт.

 

Мы, конечно осторожно,

Прибирали всё, что можно.

И при этом большинство

Осуждало воровство.

 

Но случался и простой,

Бесполезный день пропавший,

Когда ты домой пустой

Шёл тверёзый и уставший.

 

Так трудились ненатужно,

Исполняя всё, что нужно,

Православный русский Дед

И татарский сын Ахмед.

 

Одного они не ждали:

Им начальника прислали.

Всех мудрей и всех хитрей

Он, конечно, был еврей.

 

С виду скромный, ангел сущий,

Не курящий, мало пьющий.

Лоб высокий на полморды,

В голове одни кроссворды.

 

Все приметы демократа:

Эрудит, ума палата.

Сразу начал без оглядки

Наводить свои порядки.

 

«Вот развёл политбеседу, -

Изворчался Дед с утра, -

Время близится к обеду,

Наливать давно пора».

 

И Ахмед не в меру робкий

(Уж не болен невзначай?)

Время час, во рту ни стопки,

Хоть ложись и помирай.

 

Сокрушается печальник:

«Одна медь в кармане, бля!»

Улыбнулся тут начальник

И добавил три рубля.

 

Прочь, похмельная забота.

Ну, братва, давай пляши.

И пошла у них работа,

Хоть в «Известия» пиши

 

Про успехи коллектива.

Каждый ярок и не глуп.

Вышло трио всем на диво,

Настоящий интерклуб.

 

                             Ноябрь 2003

 

 

 

 

          Листопад

 

Ярких красок осенний парад

Навевает покой и отраду.

Вновь за нашим окном листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

На балконе цветочный распад,

Грусть-тоска разлита по фасаду

И деревья уныло стоят

По осеннему плача наряду.

 

Я о чём-то прошу невпопад,

Я тоскую по милому взгляду.

У меня на душе листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

Обострённая горечь утрат,

Сколько близких потеряно кряду.

Их могилы прикрыл листопад,

Листья жёлтые кружат по саду

 

Правит осень свой бал-маскарад

Каждый раз по тому же обряду,

И опять за окном листопад

Листья жёлтые кружат по саду.

 

Как стремительно годы летят,

Год последний совсем уже рядом.

Листопад, листопад, листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

                                                    Октябрь 2003

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

"Листопад"

  Муз. Николая Куренкова

  Сл. Семёна Фирштейна

Исполняют:

Кристина Гордадзе (Сопрано)

Николай Куренков (Фортепиано)

Леонид Яблонский (Гитара)

 

 

 

 

***

Как всё отлажено в природе,

Часы идут, и сбоев нет.

Ноябрь и осень на исходе,

Она меняет свой портрет.

 

Седеют жёлтые картинки,

Уже в упряжке белый конь,

И тают первые снежинки,

Упав на тёплую ладонь.

 

 

 

 

                       ***

На душе тоскливо в тихий час рассвета,

И блестит поляна мокрою травой.

Жаркое, сухое пролетело лето,

И вторые сутки дождик проливной.

 

Словно виноватый, сильно запоздавший,

Принесённый в тучах на лихих ветрах,

Плачет о любимых, в засухе пропавших

Так и не расцветших полевых цветах.

 

 

 

 

                       ***

С тобой мне, как с весной поётся.

Весь мир под солнцем – это ты.

Прочь старость! Время не коснётся

Твоей нетленной красоты.

 

 

 

 

На выставке художника  В. Яриновского

 

Высоким творчеством согрета

Вся жизнь художника-поэта.

Здесь одного уменья мало:

Найти исток, само начало,

 

Коряги видя совершенство,

Познать и испытать блаженство,

В прогнившем пне, в куске породы

Всю прелесть ощутить природы,

 

Гармоний хрупких не наруша,

И мастерство вложить и душу.

 

                       ***

 К тем дверям лабиринта

 Не пробита тропа,

 И скучаешь один ты

 В уголке у Коппа1).

 

 Так далёк от земного,

 Выше всех передряг,

 Одарённый от Бога

 Живописец коряг.

                                   20.12.03.

________________________________

1)  Александр Копп - художник, галерист (Вюрцбург)

 

 

     Марш энтузиастов

 

Точим серп, вздымаем молот,

Поём гимны сатане.

Холодок бежит за ворот

И мурашки по спине.

 

Операции с захватом,

Всё как в гангстерском кино,

Маски-шоу с автоматом

И в костюмах домино.

 

И, как прежде, рядом с нами

Тот товарищ боевой

С очень чистыми руками

И с холодной головой.

                            Октябрь 2003

 

 

 

                       ***

На перестроечной волне

Ему удача засветилась.

Тогда он преуспел вполне,

Потом попал судьбой в немилость..

 

И оказавшись не у дел

И растеряв своё богатство,

Он всей душою захотел

Вернуться в равенство и братство.

 

 

 

               Сан-Суси

 

Здесь отступает суета

И время бег свой замедляет.

Здесь торжествует красота

И наша память оживает.

 

И по крупицам и осколкам

Из глубины, из тьмы веков

Вновь возвращает нам, потомкам,

И быт, и нравы праотцов.

 

Былых кумиров вдохновенье,

Их мастерство, их чувств экстаз,

Блеск их ума, их рук творенья,

Как вечный зов, волнуют нас.

 

Вот старый парк, китайский домик

И та тенистая аллея,

Где он, король, тщедушный гномик

Бродил один, от страсти млея.

 

Крутых не замечая лестниц,

Смотрел на мраморных прелестниц

И горевал, судьбой убитый,

Пред обнажённой Афродитой.

 

Рождённый карликом безликим,

Он стал правителем великим,

Дворец вознёс свой высоко,

Потомки им гордиться вправе.

Цветок прекрасный рококо

В изящной золотой оправе.

                                            28.07.03.

 

 

 

 

  Турист

 

Везде успел, всё посетил,

И вот без денег и без сил

Лежит печальный, безразличный,

Под головой рюкзак обычный

С дешёвым запахом колбасным,

С водой иль с соком ананасным.

Кругом реликты и шедевры

Терзают взгляд, щекочут нервы.

А он, бедняга, чуть живой

Грустит под липой вековой.

 

Болезнь с диагнозом опасным –

Перенасыщенность прекрасным.

 

 

 

 

                                       А.Соколовскому

Никем не понятый, печальный,

Неизлечимо гениальный,

Наш самородок малоросский

Поэт – Аркадий Соколовский

 

***

Стоял июньский зной густой,

Зал изнывал полупустой.

Из уст красавца – аксакала

Речь монотонная звучала

И висла на ушах лапшой.

Читал стихи поэт «большой».

 

Целитель наших душ и тел,

Он так отчаянно потел.

И словоблудством утомлённый

Дремал народ разгорячённый.

 

Жаль, но не понял наш мудрец,

Что говорил он слишком долго,

Что надоели всем вконец

Все  байки бывшего парторга.

 

                        ***

Я отрицать того не смею,

Он рифмами пронизан весь.

Писал он с детства ахинею,

И это перешло в болезнь.

Теперь всю эту графоманию

Он прихватил с собой в Германию.

 

                        ***

Весь вечер, не жалея сил,

Аркадий сам себя хвалил

И смыслу здравому во вред

Скрипучим голосом телеги

Цитировал нам полный бред

Сверхпрестарелого коллеги.

 

                        ***

Увы, здесь нет ему соперников,

Талант велик, почти как Хлебников.

Гордится им община наша,

Не Велимир, но всё ж Аркаша.

 

       ***

Кому – подруга, ему – Мадонна,

Ведь страсть поэта всегда бездонна.

Без ласк любимой совсем зачах,

Печаль застыла в его очах.

 

Порой часами от боли корчится,

Но жив стихами, ни дня без творчества.

Взвалил вериги, не жаль спины,

Печёт он книги, как вы блины.

 

 

 

Ностальгия

Тянет прелым зерном

С подмосковных полей

Ностальгии синдром

Всё сильней и сильней.

 

Как болезнь, как запой,

Хоть на несколько дней

Повстречаться с тобой,

Город песни моей.

 

Старый дом отыскать,

В нём, родимом, побыть,

Есть о чём горевать,

Есть о чём говорить.

 

Здесь и радость была,

Здесь и горя досталось,

Здесь вся жизнь протекла,

Ничего не осталось.

 

 

                       ***

Тусклый лучик фонарного света,

Серовато-лиловая муть.

Ночь длинна, далеко до рассвета,

Ни читать, ни писать, ни уснуть.

 

 

                ***

Поздно что-то менять, слишком времени мало

Как легко оборвать дружбы тонкую нить.

Надо просто понять, что конец – не начало

И что нужно прощать, если можно простить.

 

 

                       ***

Дай Бог мне с волею собраться,

Не потерять остаток сил,

Чтоб устоять, не разрыдаться

У неухоженных могил.

 

На целом свете без сомненья

Нет для меня дороже мест.

Здесь должен я просить прощенья

За свой негаданный отъезд.

 

 

                      ***

Зачем, и сам того не знаю,

Пока живу, пока дышу,

Пока люблю, пока страдаю,

Я их рифмую и пишу.

 

Они не так уже плохи

В них есть поэзии осколки

Друзья, читайте мои стихи,

Не дайте им умереть на полке.